Саратовские каникулы. Вячеслав Николаевич Майоров
великолепным интернациональным колоритом тешил наше самолюбие.
По совести, сказать, китайская копия имела незначительные отличие от оригинала, но настолько незначительные, что угадывались они, буквально, на уровне интуиции.
… Как оказалось, у нашей хозяйки она была развита превосходно:
– Что это за уродство? Вы издеваетесь надо мной? Где мое панно? Мне его лично разработал Пьер Бизонни! Это уникальная, единственная в мире композиция! Что вы сделали с ним, подонки?!
(Как выяснилось, после продажи нашей фурии оригинального образца, Бизонни продал права на дизайн своим соотечественникам, а позже – китайцам, которые в фантастические сроки организовали масштабное производство, и их продукция (в силу затянувшегося ремонта особняка) достигла торговых сетей Саратова!)
Наша загорелая мегера ещё долго извивалась в истерике; грозила международным судом, попаданием в черный список работодателей средней полосы России, исключением из института, грязной камерой и вонючей казармой.
***
«Униженные и оскорблённые», без денег, паспортов и военных билетов, сидели мы у подъезда, в ожидании хозяйки нашей однушки, готовили покаянную речь и уже не надеялись на отсрочку нашего трехмесячного долга.
– В любом дворянском гнезде есть свое разбитое корыто, – в лучших традициях Добролюбова, подвёл итог этой истории Мишка.
Что он хотел сказать этим, я так и не понял…
Глава 3
Музыкальное турне
«В сто сорок солнц закат пылал, в июль катилось лето…» Так же, как и великий поэт, наслаждаясь экспрессией кровавых красок на остывающем небосводе, сидели мы на даче, но не под Москвой, а под Саратовом и цедили мерзкое вино, цвет которого в одно мгновение попал точно в тон фрагмента батальной сцены уходящего дня.
– Смотри, один в один! – зафиксировал я бокал чуть выше линии горизонта.
– Я бы на твоём месте не калейдоскопы рассматривал, а думал, как вернуть наши военники, – проворчал Мишка.
– Забей, если они и понадобятся, то только в случае войны. Перед отправкой на фронт, тебе сделают новый, не переживай, – проглотил я кусочек неба, – с тебя даже штраф не возьмут, в связи с форс-мажорными обстоятельствами.
– У меня из документов, только «свидетельство о рождении» осталось.
– Вполне достаточно, чтобы найти новую работу! И потом, что ты хотел? Чтобы мы за спасибо уложили весь дом паркетом? Пятьсот квадратов?!
– Да, Бизонни умеет деньги делать, а мы…
– Я думаю мы стали жертвой глобальной международной аферы в лице этой стервы, агентства, магазина плитки и Бизонни с китайцами.
– Которую они организовали с целью – заполучить наши военные билеты!
– Точно! – налил я остатки заката в бокал и прислонил его к небу, – знаешь, в детстве мне казалось, что какой-то невидимый художник рисует закаты своей гигантской кистью. Один художник – по закатам, другой по – рассветам, а третий – по облакам.
– А когда эти трое берут отпуск, получается – дождливое небо.
– Или за работу садится их