Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая. Александр Черенов
по ясно выраженному предпочтению, второму источнику – «нашему человеку в Гаване» – Борис Николаевич доверял несколько меньше, даже несмотря «на разность потенциалов»: один – всего лишь генерал-лейтенант, другой – член ГКЧП. А ведь последний буквально вчера отчитывался перед российским президентом в проделанной работе.
Отчитывался по телефону и не совсем по форме, но де-факто это был отчёт: что сделано, что не сделано, и что должно быть сделано. У этого человека была огромная власть, огромные ресурсы… и такие же аппетиты. Он сам предложил сотрудничество – хотя движение навстречу было обоюдным. Помогло и участие Горбачёва: пытаясь усыпить бдительность врага – а ещё больше под давлением обстоятельств – Михаил Сергеевич распорядился знакомить Ельцина, только что избранного российским президентом, со всем перечнем документов, с которым прежде знакомили только его.
И будущий «наш человек» не пошёл на принцип – зато пошёл гораздо дальше того, на что готов был согласиться президент СССР: начал знакомить его российского коллегу «сверх плана», как по срокам, так и по объёмам. Разумеется, это не могло не подвигнуть Бориса Николаевича навстречу такому «хорошему человеку». А как иначе: вовремя предать – не предать, а предвидеть! Тем более что Борис Николаевич этого человека знал давно, и верно оценивал потенциал товарища. Человек был не только полезным, но и нужным. «Мы от него ещё много добра могли бы поиметь» – как сказал бы один киношный персонаж, пусть и по другому адресу.
Как и всякий нормальный вождь, Ельцин ценил людей лишь до поры, до времени: пока не начинал понимать, что использовал их «на все сто», а дальнейшее сотрудничество превращается в обузу. Поэтому с людьми он расставался легко и просто, не тратясь даже на то, чтобы игнорировать обиды и претензии. Расставание происходило в рабочем порядке, без сожалений, выяснения отношений – а потому, чаще всего, заочно. Отставник получал «уведомление о расчёте» «по почте» – на том «любов» и кончалась.
Такая же судьба ожидала и члена ГКЧП. И это – в лучшем случае. При крайней необходимости Борис Николаевич мог пожертвовать не только этим человеком, но и любым иным, досрочно. Но сейчас «наш человек в Гаване» был нужен Ельцину. Именно потому, что – «наш человек в Гаване». В стане политического врага он был много больше, чем просто глазами и ушами «демократии»: он был единственным организующим началом в ГКЧП – этом сборище трусливых и слабовольных болтунов. Он не только информировал Ельцина о каждом шаге ГКЧП: он ещё и проводил в жизнь инструкции «демократического штаба». Де-юре возглавляемый никчёмным Янаевым, де-факто Комитет находился в руках «нашего человека».
Но, как известно, у всякой медали – две стороны. Это сотрудничество не стало исключением: оно было, хоть и выгодным, но далеко не безвозмездным. Ельцин вынужден был обещать «нашему человеку» полный иммунитет от судебного преследования в соответствии с тем сценарием, который тот разработал для своей реабилитации.