Заговор против заговора: ГКЧП-3. Книга вторая. Александр Черенов
большая ставка. «Наш человек» должен был её сделать: для иных предположений он был слишком умён и потёрт номенклатурной жизнью. Отрабатывая и «и вашим, и нашим», он должен был определиться с приоритетами: считать и просчитывать этот человек умел. Он наверняка давно уже разобрался с расстановкой сил на политической доске Кремля.
И наверняка он был в курсе совместного плана двух президентов. Об этом свидетельствовал и характер информации, явно выборочной, умело сгруппированной и целенаправленной, и отдельные фразы, как бы случайно оброненные информатором в разговорах с Ельциным.
Продираясь сквозь путаные мысли, Борис Николаевич пришёл к отчасти утешительному выводу: «двойной агент» больше склонялся в его сторону. Он не только отдавал предпочтение указаниям Ельцина «по дезорганизации тыла противника», но и проявлял в этом деле чудеса изобретательности. Уже одно это свидетельствовало о том, что планам Горбачёва, даже согласованным с Ельциным, он предпочитал более «тверёзые» планы «нетверёзого» российского президента. Значит, Горбачёвым и даже ГКЧП он только страховался – но работал на Ельцина! Любой, только ещё намечающийся тактический успех Ельцина, он старался превратить в победу стратегического характера – правда, всегда оставляя себе лазейку «на другую сторону».
Подведя баланс «плюсов» и «минусов», Борис Николаевич решил повременить со списанием информатора со счетов. Ведь, даже если их планам с Горбачёвым – не говоря уже о его сольных планах – не суждено было сбыться, на период «междуцарствия» «наш человек» в Гаване оказался бы весьма полезен. Он стал бы «засланным казачком» в «штабе» Горбачёва. Разумеется, Михаил Сергеевич это «просёк» сразу, отчего ещё три недели тому назад предложил убрать «ненадёжного человека». Но у Бориса Николаевича уже были свои виды на товарища – и он предложил отложить принятие решения. Михаил Сергеевич, хоть и скрипнул зубами – но вынужден был согласиться…
– Кстати – насчёт генералов…
Борис Николаевич вышел из раздумий так же скоропостижно, как и вошёл в них. Разумеется, Кобец тут же принял стойку «Смирно!» – и даже сидячее положение не стало препятствием. Под руками генерала зашуршали листы бумаги.
– Разрешите доложить, Борис Николаевич?
– Докладывай!
– Значительная часть высшего генералитета…
– Говори по-русски! – недовольно поморщился Ельцин. – «Значительная часть»! Что это значит?
– Виноват, – покраснел Кобец: забыл, что не следует забываться. Ведь даже для своих у Бориса Николаевича под рукой всегда были не только «пряники». – Не поддержат ГКЧП Главком авиации генерал-полковник Шапошников, Главком РВСН генерал армии Максимов, и с большой долей вероятности – Главком ВМФ адмирал флота Чернавин.
– Это – хорошо, – потеплел голосом Ельцин, и тут же «обратился в вождя». – Полагаю, что всё это –