Маленький человек из Опера де Пари. Клод Изнер
а несколько недель назад доктор Рейно сказал, что ей противопоказано долго стоять, и с тех пор она не подходила к мольберту. Жила почти как затворница, бо́льшую часть времени валялась на кровати и читала или делала наброски углем в блокноте. Иногда она иллюстрировала сказки свояченицы, тоже беременной. Айрис недавно закончила «Котика с острова Мэн», оставалась все такой же энергичной, не утратила резвости и никогда не унывала, несмотря на постоянное общение со своей свекровью Эфросиньей.
Таша, отложив книгу, помассировала поясницу. Малыш пошевелился в животе, и она, преисполнившись нежности, вдруг вспомнила собственное детство. Это было так давно, так далеко и непохоже на ее нынешнюю жизнь… Мираж, эхо нездешней мелодии…
– Рахиль! Рахиль, вернись! Здесь нельзя играть!
Она бежит за младшей сестренкой по рыбному рынку в Одессе среди щедрых даров Черного моря. Вокруг пестро и нарядно – кроваво-красные барабульки, коричневые широколобки, пойманные среди береговых утесов; голубые и синие скумбрии, серебристые сардины, плоские морские языки с зеленоватой чешуей, ощетинившейся шипами…
«Рахиль, как я по тебе скучаю!» – подумала Таша и увидела за окном Виктора. Она улеглась поудобнее и снова открыла стихотворный сборник.
– Что ты читаешь, милая? – спросил через минуту Виктор, заботливо поправив подушку у нее под головой.
– «Там все Европой дышит, веет, все блещет югом и пестреет разнообразностью живой…»[30]
– Знаю, так Пушкин сказал об Одессе! Мы непременно свозим туда нашу дочь.
– Нашего сына!
– Как вам будет угодно, мадам. – Рука Виктора скользнула в декольте Таша. – Они такие… внушительные…
– Я вся-вся такая внушительная, – фыркнула она. – Чувствую себя китом, выброшенным на берег.
– Ты королева китов, прекрасная и желанная!
– Между прочим, это ты во всем виноват… Ты переодеваешься? Куда-то собрался?
– Да, поужинаю с тобой и побегу. Жозеф уже, наверное, заждался. Нагрянем на ночь глядя к герцогу де Фриулю – он распродает свою библиотеку.
Таша понаблюдала, как муж снимает брюки, и схватилась за блокнот и карандаш.
– О нет, милая, умоляю, не надо рисовать меня в таком виде!
– В таком виде ты можешь сесть за стол – тогда не придется стирать одежду, а то Эфросинья приготовила нам пулярку в собственном соку. Кстати, тебе письмо. – Она протянула Виктору листочек бумаги, сложенный вчетверо, и он, развернув, прочитал: «Насчет комнаты – ладно, уломали».
– И что это значит? – удивился Виктор.
– Столяр согласен сдать в наем свой сарай. Угадай – кому? Блистательному фавориту королевы китов!
– Ты хочешь выселить меня в сарай?!
– Мы выселим туда все твои фотографические причиндалы, и у тебя будет настоящая фотолаборатория, она же рабочий кабинет в двух шагах от квартиры. Я уже договорилась с водопроводчиком. Ты доволен?
Виктор встал рядом
Пушкин А.С. «Евгений Онегин».