Живая пуля. Владимир Колычев
уж большое влияние имел на него Сухонин, чтобы поверить. Она записала его адрес, номер телефона, чтобы поговорить с ним позже и наедине. Может, он сознается в сговоре с дружком, если того не будет рядом.
– Ну что, убедились? – спросил Сухонин, открывая для Инны дверь в свою машину.
– Убедилась, – кивнула она.
Но в машину не села. Не было у нее ни малейшего желания ехать к Сухонину. Да и смысла в этом не было. Если этот тип смог подбить на ложные показания своего дружка, то и в доме у него чисто. Да и как Инна могла найти запачканную кровью одежду, если у нее ни постановления на обыск нет, ни прикрытия.
– Тогда какие вопросы?
– Скажите, а почему вы обвиняете в убийстве Антонины свою тещу?
– Так это ж она ее к тому хмырю толкала. Я, типа, плохой муж, а он хороший. Как будто у меня дома нет и машины… Будто моя дочка ему не чужая…
– Юля?
– Другой у меня нет… Вот скажите, барышня, нужна была этому козлу моя дочь? Нет, не нужна. А мне нужна!.. Вот и кого моя теща хотела счастливым сделать? Козла ей подавай! А нормальный мужик пусть проваливает, да?
– Нормальный мужик – это вы?
– А что, нет? – набычился Сухонин.
– Я не психолог, чтобы давать оценки, – уклонилась от ответа Инна.
Уж если сравнивать Сухонина с Гореловым, то первый со вторым и рядом не стоит. Горелов – мужик, а этот – какое-то злое недоразумение.
– И вообще мне пора.
Инна записала номер телефона Сухонина, его адрес и направилась к автобусной остановке. Там она поймала такси и отправилась к дому номер восемь по улице Фадеева. И машину ей надо было забрать, и еще хотелось поговорить с Ириной Семеновной.
Мать Антонины открыла ей дверь по первому звонку, как будто ждала ее.
– Вы одна? – встревоженно спросила женщина, быстрым взглядом обозрев пространство за спиной Инны.
– Одна… Я так понимаю, вы не хотите видеть своего зятя.
– Бывшего зятя, будь он неладен, – закрывая дверь, проговорила Ирина Семеновна.
– Чем он вам не угодил?
– А вы сами как думаете?
К женщине подошла девочка лет одиннадцати, взяла ее за руку и, прижавшись к ней, молча уставилась на Инну. Она не плакала, но глаза красные от слез.
– Здравствуй, Юля.
Антонина Сухонина была симпатичной женщиной, а ее дочь, увы, больше похожа была на отца, чем на мать, потому внешними данными не блистала. Несимпатичная, мягко говоря, нескладная, но ведь ее вины здесь нет… Инна погладила девочку по голове, и та грустно улыбнулась ей.
– Чай, кофе? – спросила Ирина Семеновна.
Не дожидаясь ответа, она повела гостью на кухню. А внучку отправила в свою комнату, как будто знала, что разговор пойдет о ней.
– Зачем сегодня к вам приходил зять? – спросила Инна, усаживаясь на стул.
– Дочку забрать хотел.
– А раньше почему не забирал?
– Антонина не разрешала. Суд Юлю с ней оставил, но теперь Антонины нет… – женщина приложил палец к правому глаза, чтобы остановить слезу. – Теперь он может девочку забрать…
– Он угрожал Антонине?
– И