Амория. Валентин Беляков
где ты научился водить самолёт? – окликнула она. Я обернулся и соврал, перекрикивая грохот железа складывающихся ворот:
– Пилоты же тоже здесь тренируются, готовятся к Крестовому. Вот я и скорешился с одним, выведал все премудрости…
– Яро, сзади!
Я обернулся и столкнулся нос к носу с военным, стоящим за воротами. Он ошалело глядел то на нас, то на них, моргая заспанными глазами. Дежурный по безопасности.
– Я, может, и идиот, но когда одна и та же кошка одним и тем же макаром в третий раз пробегает, – начал он, но сердито оборвал сам себя, – кто вы такие?! Что тут делаете?! Вы камеру сломали?! И какого хрена открыли ворота?! – говоря это, он угрожающе поводил дулом пистолета, направляя его в брюхо то мне, то Мелиссе.
– Август Яролист, инженер-механик, прохожу курсы срочной профессиональной переподготовки… – механическим голосом отбарабанил я, пока мой разум судорожно подавал воротам команду закрыться. Теперь было уже насрать, что подумает Мелисса, так что огромная махина с грохотом опустилась прямо перед носом дежурного, и он успел выстрелить лишь пару раз. Ни одна пуля меня не задела, так что я схватил Мелиссу за руку и бросился к ещё одному служебному выходу в глубине ангара, которым почти не пользовались. Ну, что я за идиот, что не захватил оружия? Хотя я и предположить не мог, что хоть когда-нибудь в своей жизни выстрелю в кого-то. Я даже никогда не дрался! Убегал, прятался от обидчиков, терпел оплеухи, подзатыльники и подножки, отмалчивался на оскорбления – такова участь чудилы. Дать отпор никогда не хватало духу, это просто не в моей природе. Только миру плевать, что в твоей природе, а что нет, когда он собирается перемолоть тебя в фарш.
– Не паникуй, в соседнем секторе есть маленький ангар с парой сельскохозяйственных самолётов. Летают они чуть лучше холодильника, но лучше, чем ничего. Сейчас не сезон, поэтому никто их не охраняет, тупо замок. Но через подвал можно попасть, – бормотал я на бегу, не уверенный даже, что она меня слышит, – я много что проектировал в этом районе, так что запомнил карты. Хорошая зрительная память.
– У-угу, – как-то болезненно проскулила Мелисса.
– Вряд ли он тебя запомнил, так что можешь ещё вернуться, я выведу тебя в тихий переулок…
– Н-не-ет, я с тобой!
Вместо ответа я сжал её руку, и мы, проскользнув в служебный выход, скользнули в темноту подвала.
– Яро… Я ничего не вижу…
– Знаю. Не важно.
Я врубил свой эхолокатор, и началось наше легендарное крысиное бегство. Если вы загнали крысу в угол, она либо откусит вам лицо, либо просто исчезнет. То, что для вас выглядит тупиком, для прошаренной крысы может открыть кучу лазеек. Я, кажется, уже говорил, что знаю этот грёбаный человейник. Знаю его изнанку, знаю, где проходят его сосуды и нервы, потому что сам прокладывал на бумаге их путь и следил за его воплощением. С темновым зрением я был почти неуловимым здесь, правда, приходилось тащить за собой спотыкающуюся Мелиссу и следить, чтобы она ни во что не врезалась. С помощью комбинации имплантатов я сделал себе режим повышенной эффективности: