Мечты сбываются. Роман. Людмила Толмачева

      Ей мешал свет. Ослепительный, настырный, он проникал сквозь ресницы и не давал досмотреть сон. Прекрасный, потрясающий сон!

      Неужели это она, юная богиня в прозрачной тунике, шагает загорелыми ногами по белому песку, а пенистая волна ласково ударяет по ее ступням и застенчиво отступает, чтобы набрать сил и вновь ударить нежной, теплой лапой… Боже, как хорошо! Нет, пожалуй, слишком тепло. Уфф! Жарко! И этот свет! Нет, это невыносимо!

      Воронцова подняла веки и непонимающе повела глазами. Где она? Что это за комната? И этот жуткий свет… Ах, вот он откуда!

      Над изголовьем горело бра. И, должно быть, горело давно. От накалившегося стекла шел сильный жар, да и яркий свет лампочек добавлял дискомфорта.

      Но что это? Почему она не может пошевелиться? Ее тело словно куколка, спеленатая в коконе. Что за чушь?!

      – Проснулись? Как вы себя чувствуете? – раздался мужской голос.

      Повернув голову вправо, она увидела сидящего на стуле Балашова.

      – Что со мной?

      – Вы едва не замерзли. Уснули на балконе. Как вы себя чувствуете?

      Она не ответила. Высвободив руки из-под двух одеял и пухового платка, внимательно осмотрела их, затем ощупала узкими длинными пальцами щеки и лоб.

      – Я ничего не отморозила? – осипшим голосом спросила актриса.

      – Кажется, ничего. Мы с Татьяной провели ряд спасательных и профилактических действий.

      – Хм. Прям, местное МЧС.

      – Если шутите, значит, все в порядке. Я пойду к себе.

      – Постойте!

      Скинув резким движением одеяла, Воронцова села и сурово посмотрела на своего спасителя.

      – Зачем вы лезете, куда вас не просят?

      – Оригинальный способ выразить благодарность, – усмехнулся Балашов.

      – За что мне вас благодарить? За то, что продлили агонию? Вам приходилось видеть раненого зверя?

      – Это аллегория?

      – А вы умнее, чем я думала.

      – Рад за вас. Я все-таки пойду. Не сомкнул глаз, знаете ли.

      – Простите, если обидела.

      Она уронила голову на грудь, опустила плечи, сцепила руки и застыла. Словно вновь окунулась в тяжелый, беспробудный сон.

      Балашов, уже шагнувший к двери, остановился, с жалостью посмотрел на женщину, деликатно кашлянул.

      – Ольга Васильевна, вам принести чаю?

      – А?

      Она подняла глаза, и его сердце дрогнуло. Боль, опустошение, усталость и что-то еще, быть может, невозможность существовать сквозили в ее взгляде.

      – Лучше идите к себе. Не надо меня опекать. Не маленькая, сама справлюсь.

      – Если все же что-то понадобится, обращайтесь.

      – Спасибо.

      Выйдя от Воронцовой, Балашов поднялся на второй этаж и столкнулся с Артуром, который возвращался из туалета.

      – Не спится? – обронил сосед, пряча ухмылку.

      Балашову не понравился