Особый курьер. Алекс Орлов
мишеней нужно пять-семь секунд. Но это в тире. Давай еще выпьем.
– Давай, – согласился Джек. – Только дай рыбки, а то я без закуски не могу.
– Конечно, ты ешь, не стесняйся. Разносолов у меня нет, но консервированной жратвы навалом. Хочешь солдатской тушенки?
– Хочу, но чуть позже. Как говорится, всему свое время.
Марша налила еще, и они выпили.
– У-ух, зараза!.. – проговорил Джек, передернувшись, когда кальвадос скользнул ему в желудок. – Нр-р-равится мне твоя выпивка, Марша. Ну так на чем мы остановились?
– Я говорю, в тире стрелять удобно, поэтому все пули идут туда, куда ты хочешь. А когда выпрыгиваешь из вентиляционной трубы и повисаешь на тросе, как елочная игрушка, не так-то легко попасть в того, в кого надо. – Марша съела оливку и продолжила: – Так что на двенадцать убитых бандитов приходилось до шести трупов и еще полтора десятка раненых, совершенно невинных людей. Но это считалось нормой.
– А нельзя было сделать как-то иначе, поаккуратнее?
– Чтобы сделать аккуратно, нужно время, а террористы – ребята отчаянные. Они обычно страховались взрывным устройством, поэтому главным было – застрелить подрывника. Того, у кого в руке был пульт. Поэтому мы выпрыгивали с трех-четырех точек и палили.
– А случалось, что вы не попадали в подрывника?
– Случалось.
– Часто?
– Со мной было только один раз – в самом начале карьеры. Мы стреляли в подрывника, и он упал. Думали, убит, но он оказался жив и замкнул цепь. Из той группы уцелела только я одна. Но это было давно.
– А как ты оказалась здесь, Марша? На пенсию, что ли, ушла?
– На пенсию! – невесело усмехнулась баба Марша. – Меня лишили пенсии, Джек, оттого я и пошла в управдомы. Но я не жалуюсь – мне хватает.
– За что же тебя лишили пенсии?
– Заложника кокнула. На нервах вся была. Мы тогда подземный комплекс отбивали – сплошные потайные ходы, повороты, коридоры. Потеряли восемь человек. И уже под конец, когда очистили весь комплекс, на тебе, выскакивает один придурок и орет. – Марша вздохнула и потянулась к бутылке. Она налила себе половину порции и, не предлагая Джеку, выпила. – Ну вот. А я же, говорю, вся на взводе была – как оголенный нерв. Ну и врезала по нему. Три пули – и он труп. А тут, как назло, несколько человек из местной полиции было, да и сотрудники этого комплекса тоже все видели. Короче, тюрьмы я избежала – тут начальству моему низкий поклон, стояли за меня горой, но пенсии и всех званий лишилась.
– Но ты же могла устроиться куда угодно. Охранником, телохранителем или частным детективом.
– Нет. Я сама решила, что мне больше нельзя с пушкой ходить. Заполошная я стала какая-то.
– Какая?
– Заполошная – значит нервная. Часто теряю над собой контроль. А тут очень кстати Глосберг попался – он мой должник, я когда-то его брата у похитителей отбивала. Вот он мне это местечко и предложил. А что? – Марша окинула взглядом свою комнату. – Здесь есть все, что нужно: кровать, стол, стул, по коридору налево туалет и душ, на этажах подлецы, о которых можно почесать кулаки, когда взгрустнется. А в подвале я сделала себе спортзал и