Все, что дозволено небесами. Татьяна Воронцова
придвинула к столу ближайшее кресло, уселась и взяла рюмку за тонкую высокую ножку. Осторожно потянула носом.
– Что это?
– Карлос Серрес. Крианса.
– Неплохо, – кивнула она, покатав вино на языке и проглотив. – Как продвигается твое расследование?
– Расследование? – медленно переспросил Герман.
– Ну да. Ты же говорил, что пробуешь отыскать ее возможную связь с той или иной группой кладоискателей. Или это уже не актуально?
– По меньшей мере с одним кладоискателем я ее связь нашел. Точнее, она сама призналась. – Герман вздохнул и посмотрел на рюмку. – Дай и мне глоточек… – Выпил все, что было, и, налив из бутылки еще, вернул рюмку Норе. – Ее прислал Литвак.
– Тот самый? Антон Максимович?
– Тот самый.
Почему при упоминании имени этого человека и при мыслях о нем возникает неприятный холодок в груди?…
– Зачем же он ее прислал? Чтобы она охмурила тебя и выведала все секреты подземного святилища?
– Если называть вещи своими именами, то да. Именно так.
– Ты сказал, что она призналась…
– Да. Сегодня днем мы встретились ненадолго, сходили на Сельдяной мыс, и во время этой прогулки она рассказала о планах этого ученого человека. – Герман слегка поморщился. – Она его племянница.
– Умно! – не удержалась Нора. – Рассказать самой, не дожидаясь, пока ты выяснишь все без ее подсказки, и тем самым завоевать твое доверие. Очень умно.
Он бросил на нее хмурый взгляд исподлобья.
– Думаешь, это был такой хитрый ход с ее стороны?
– А что же еще?
Тут Нора и узнала обо всем, что парочка обсуждала накануне, в «Кают-компании» и на Сельдяном мысу. Герман передал ей это чуть ли не дословно и, закончив, устремил на нее выжидательный взгляд.
Выглядел он, прямо скажем, не очень. Нездоровый блеск глаз, учащенное дыхание. Дымящаяся сигарета дрожит в полусогнутой руке.
– Герман… – Неожиданно для самой себя Нора обнаружила, что хочет коснуться его лица, но не может. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Да. – Похоже, он удивился. – Почему ты спрашиваешь?
– У тебя вид человека, готового хлопнуться в обморок. Может, температура?
Он сердито фыркнул.
Вздохнув, Нора посмотрела за окно, где в густом кустарнике попискивали ночные птицы, и весь сад был залит серебристым светом звезд.
– Ты влюбился, Герман. В эту находчивую девушку с фотоаппаратом.
– Я думал, наоборот, она влюбилась в меня.
– Она уверяет, что приехала по поручению своего дядюшки с целью тебя соблазнить, но неожиданно для самой себя влюбилась и решила играть на твоей стороне? Ну, так это отличный ход. Смотри, какая я честная! Пыталась обмануть, но не смогла. Потому что ты оказался таким классным. Ты классный, я честная – так почему бы нет?… И ты повелся. – Нора опять вздохнула. – Вот оно, мужское тщеславие!
Прежде чем ответить, Герман смял окурок в пепельнице, сделал глоток из рюмки, откинулся