Незримые Академики. Терри Пратчетт
изучивший все лестницы и коридоры – при условии, что они хотя бы пять минут оставались на месте, – мог добраться в любой уголок университета, не поднимаясь выше подвала. Возможно, университетских лабиринтов не знали и сами волшебники. Немногие из них, впрочем, удосуживались поинтересоваться скучными подробностями ведения домашнего хозяйства. Ха! Они думали, что обед появляется на столе по волшебству.
Небольшой каменный пролет вел к маленькой дверце. Мало кто ею пользовался. Другие девушки ни за что бы сюда не пошли. Но Гленда ходила – с того самого дня, когда, повинуясь звону колокольчика, принесла сюда банан в качестве полуночного перекуса или, точнее, не принесла, потому что убежала с воплем… после чего поняла, что придется предпринять еще одну попытку. В конце концов, никто не виноват в том, каким его создали. Так говорила ее мать. И тем более никто не виноват, если обрел странное обличье по волшебному стечению обстоятельств, а отнюдь не по собственной воле. Так сказала миссис Уитлоу, когда Гленда перестала визжать от ужаса. Поэтому она взяла банан и пошла обратно.
Теперь-то, разумеется, она удивлялась, что кому-то может казаться странным хранитель университетского знания, покрытый рыжевато-коричневой шерстью и висящий в воздухе в паре метров над столом. Гленда не сомневалась, что знает как минимум четырнадцать значений слова «уук».
Поскольку был день, в огромном помещении кипела суета, насколько это слово применимо к библиотеке. Гленда зашагала к ближайшему помощнику библиотекаря, который не успел вовремя отвести взгляд, и сказала:
– Мне нужен словарь странных слов на букву «Ч»!
Его высокомерный взгляд слегка смягчился, когда он понял, что перед ним стоит кухарка. Волшебники всегда питают слабость к кухаркам, потому что сердце у них расположено очень близко к желудку.
– Так. Думаю, нам поможет словарь Птицелова «Неприятные зловоупотребления», – добродушно ответил он и повел ее к нужному столику, где Гленда провела несколько познавательных минут, прежде чем отправиться обратно, став капельку мудрее и намного сконфуженней.
Натт стоял там, где ему было велено. Он с ужасом воззрился на нее.
– Прошу прощения, я не знала, что значит это слово, – сказала Гленда и подумала: «Деторождение, материнство, произведение потомства. Что ж, теперь я понимаю, как он сюда попал, бывало и хуже, но я-то тут ни при чем. Надеюсь».
– Э… спасибо, ты очень любезен, – произнесла она, – но впредь выражайся уместнее.
– Ах да, прошу прощения, – ответил Натт. – Мистер Трев меня уже предупредил, чтобы я не «выпендривался». Я должен был сказать, что у вас огромные си…
– Довольно, слышишь! Тревор Навроде обучает тебя куртуазии?
– Не объясняйте, я знаю… в смысле… как вежливо себя вести? – уточнил Натт. – Да. А еще он обещал сводить меня на футбол, – гордо добавил он.
Потребовались некоторые объяснения, и в результате Гленда помрачнела еще больше. Трев, разумеется, был прав. Люди, которые не знают длинных слов, склонны обижаться на тех, кто знает. Поэтому