Краски жизни. Елена Александровна Асеева
милые, здравствуйте, здравствуйте,
Раз-два-три, раз-два-три, вальс, вальс1, – внезапно запел баритонально, слегка растягивая букву «а», сын и вновь голосом ее Алёшеньки, да тотчас, сделав очередной поворот на месте, вошел в дымчатую стену, пропав в ней вместе с девочкой. Розовое рыхлое облако продолжало покачиваться еще какое-то время в том месте, где только, что наблюдалась фигура сына и девочки, медленно формируя в нем облачный рукав, подобия смерча, стараясь втянуть остатки ярких цветов, что несли в себе родные Зои, вновь заволакивая все в сумеречные тени.
Кирилл неожиданно протяжно выдохнул, с тем выдувая на женщину потоки горько-смолистого аромата табака, всегда для нее такого неприятного. Да только Зоя не сразу перевела взгляд на этого странного мужчину, продолжая смотреть на столь удивительное, приятное и яркое видение. Кирилл, между тем вновь едва качнув в пальцах все еще горящую папиросу, вернул ее в рот, сразу же отправив в левый уголок, да сдавил ее зубами, отчего она слышимо скрипнула, точно обращая на себя внимание женщины. А когда Зоя, усилием воли, сместив взгляд, уставилась ему в лицо, тяжело дыша и глотая текущие по лицу потоки слез, ощущая холодный озноб, покрывающий ее спину сверху вниз, и вновь начавшее биться внутри груди болезненными рывками сердце, он очень мягко улыбнулся. Может женщина и хотела, что-то спросить, но мужчина не дал, он лишь негромко хмыкнув, сказал, теперь полностью перенимая баритональность голоса сына:
– Это твоя внучка. И впрямь кровь великая сила. Сын твой похож на мужа. А его дочь будет похожа на тебя. Наверное, у твоего сына еще будут дети. Два, три, четыре. Он ведь всегда хотел иметь большую семью, много детей. Дети будут и у дочери. Но эта девочка, она станет первой твоей внучкой, старшей в вашем роду. И разве ради того временного мгновения увидеть, прикоснуться, обнять, поцеловать Алёшу, ты готова пожертвовать встречей с этой девочкой, с твоими другими внуками?
Кирилл прервался и выдохнул через правый уголок рта папиросным дымом, который еще большим памороком наполнил дымчатые стены кругом, ставшие ощущаться влажно-сырыми точь-в-точь как текущие из глаз Зои слезы.
– Жизнь не закончилась! – теперь мужчина заговорил на повышенных тонах, убирая из собственного голоса какую-либо легкость, лиричность ранее звучавшую, – для тебя она не закончилась, Зоенька! И все эти мысли о самоубийстве и методах его приведения в действия, напиться таблеток, открыть в доме газ, как и само желание, увидеть, прикоснуться, обнять, поцеловать Алёшу не стоят твоего будущего! Будущее, которое у тебя будет пока ты жива!
– Замолчи! – громко и горько выкрикнула женщина и от волнения тяжко качнулась вперед-назад, почувствовав, как предательски дрогнули ноги, словно не желая ее носить и держать на себе, – заткнись! – Теперь она уже перешла на явственную грубость, и, тотчас вскинув руки, заслонила раскрытыми ладонями
Вальс муз. Э. Колмановский сл. А. Галич