Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон
не добрались!
– Но тогда каким же образом…
– Не было там никаких врат! – взвизгнул маг.
Воцарилось молчание.
Неподалеку от них покойник принялся собирать раковины.
Юла Валун не отводил своих затуманенных обожанием водянистых глазок от Наперсточка. Амба Валун, заметив это, повел себя точно так же, только постарался придать взгляду еще более преданное выражение: когда Наперсточек наконец обернется, она сразу поймет, что ей нужен именно он и никто другой. Время шло, а безмолвное состязание лишь обострялось.
Левая нога у Амбы еще болела, вся от бедра и до кончиков пальцев, мокасина на ней тоже не хватало – ну, по крайней мере песок оказался теплым.
Наперсточек тем временем совещалась с Мастером Квеллом, жутковатым бойцом с полосами на физиономии и волосатым гигантом по имени Маппо. Амба решил, что к столь важным персонам ему лучше бы не лезть – само собой, если исключить из списка Наперсточка. От таких стоит держаться подальше, иначе жди беды. Вскипающие мозги, лопающиеся грудные клетки – он этого собственными глазами нагляделся еще мальцом (пусть и не настолько мальцом, как Юла), когда их семейство решило-таки объявить войну малазанцам, что раз за разом вырастали на болотах точно мухоморы. Заправлял всем Буна Валун, которого потом сожрала жаба, но факт остается фактом – его ближайшие родичи, иными словами, те, кто посчитал себя таковыми, отправились сражаться и были перебиты. Вскипающие мозги. Лопающиеся грудные клетки. Изжаренные внутренности. Само собой, в подобных случаях главное – вовремя увернуться. Маршалы и подмаршалы отличались сообразительностью, а сообразительность означает быстроту реакции – когда в их направлении летели магические волны, стрелы и дротики, они умели своевременно убраться с дороги. А все остальные, кто тоже хотел бы считаться сообразительным, но сообразительностью не отличался, да и реакцией тоже – ну, у них и уворачиваться не получалось.
В конце концов Юла с глубоким вздохом признал свое поражение и перевел взгляд на Амбу.
– Поверить не могу, что я тебя вытащил.
– И я не могу. Я б тебя не стал.
– Вот потому-то и я не могу поверить. Зато теперь она увидела, какой я отважный, какой щедрый и самоотверженный. Теперь она видит, что я лучше, потому что знает, что ты-то этого бы не сделал.
– Может, и сделал бы, и, может, она это знает. А еще, Юла, один из этих вонючих дохляков чуть было не влез внутрь фургона, и влез бы, если б не я – а уж это она точно видела.
– Ты ему случайно помешал!
– С чего ты взял?
– С того, что ты, Амба, в него собственной мордой врезался!
Амба в очередной раз потрогал свой нос и скривился, но потом ухмыльнулся.
– И все равно она видела того, кого видела, – и это был не ты!
– Она мои руки тоже видела – когда я их вниз протянул, чтобы тебя вытащить. Видела!
– Не видела! Я их специально прикрыл – своей рубахой, вот!
– Врешь ты все!
– Это ты врешь!
– Ты!
– Нет, ты!
– Да