Ежедневник. Юрий Хейфец

      Страх и тоска посещают тебя лишь в душе —

      Словно вода с твоей кожи смывает корку

      Ту, что тебе помогает казаться суше,

      Злее, острее, чем шорох шторки, о шторку

      Трущейся в бездне, уже недоступной взору,

      Но достижимой для слуха: по-волчьи тонок

      Он у того, кто уже недоступен вздору

      И остаётся чувствительным, как ребёнок,

      Чтоб попытаться на тонкость и сделать ставку

      В грубой игре, где царят шулера в законе,

      Где и на галстук косятся как на удавку

      Те, кто привыкли от веку гулять в загоне —

      Странно, казалось бы, слабостью защищаться

      От безраздельно господствующего всюду

      Бешенства сил, отказавшихся причащаться,

      Так как молиться придётся не на Иуду,

      Странно, казалось бы, в жертвы по доброй воле

      С детства записываться вместо дикой драки

      С теми, кто рушат запруды на реках боли,

      Ибо бездушны, как бешеные собаки —

      Странно, казалось бы: следствием этой чуши

      Стала в итоге привычка подобно клуше,

      Где бы ты ни был, в свою забиваться норку,

      Что заперта на свинцовую переборку.

      Страх и тоска посещают тебя лишь в душе,

      Словно вода с твоей кожи смывает корку,

      Ставшую чем-то кольчуги свинцовой вроде,

      Что к перемирью готова не хуже, чем к мордобою —

      И ни природе твоей не вредит, ни твоей породе,

      И позволяет всегда оставаться самим собою.

      Опять весна. Опять гортань в огне.

      И сон тяжёл. И пробужденье трудно.

      И неясна пришедшая ко мне

      Строка о том, как в морге многолюдно.

      А на поверку – отпевает век

      Тех палачей, что избежали казни, —

      И с той поры не размыкают век,

      Изнемогая от светобоязни.

      Опять весна. Простуженный подъезд

      Пропитан матом и пивной отрыжкой.

      Дворовый пёс вчерашний мусор ест.

      Гудит подвал за ржавою задвижкой.

      Не чёрный ангел и не белый бес —

      Проснулся день, обычный до икоты,

      И будит в нас безделье интерес

      К невыразимым прелестям работы.

      Опять весна. Надземный переход

      Ведёт в пещеру метрополитена,

      Где общей давкой спаян тот народ,

      Которому и море по колено.

      И