Когда гаснут фонари. Дарья Зэта
с наркотиками, спрятанными каждый раз по-разному, и оружием. Иногда заказы были чуть меньше, и мне давали мотоцикл, на котором пришлось молниеносно учиться ездить. Курьеров трогали крайне редко, на них действовал местный закон неприкосновенности, исключая те случаи, когда курьер привязан к кому-то конкретно. Я же просто выполняла заказы по звонку, так что моя безопасность была мне гарантирована, насколько в этом всём она вообще может быть таковой. Идентичный гарант был и на большую прибыль, поэтому вскоре деньги на операцию и таблетки были уже у меня в кармане, причём буквально. Хотя несколько заказов в карман было не положить, ибо плата была в маленьком пуленепробиваемом чемоданчике.
Операцию проводил сам Якоб, что меня неплохо успокоило, ведь она была сложной и рискованной. Я до сих пор помню, как почти в предистеричном состоянии сидела возле двери операционной неимоверно большое количество часов, понимая, что на кону стоит всё, за что я боролась тогда, когда фактически потеряла способность идти дальше, за что мне пришлось убить ту Мираж, которая так любила жизнь, дабы дать новой Мираж занять её место. Новой Мираж, для которой краски из мира исчезли и всё застлала только одна мысль: «Выжить».
Пирсинг на языке в виде креста, на краю губы, на носу и абсолютно везде проколотое ухо; милые яркие платья сменились клетчатыми рубашками, рваными джинсами и армейскими ботинками; на предплечье образовалась татуировка, представляющая из себя треугольник, нарисованный поверх трёх роз, часть которых, что находилась внутри геометрической фигуры, являлась цветной, а та, что вне её, чёрно-белой; в моих рыжих волосах появилась ярко-зелёная прядь, под цвет моих глаз. Вот такой была новая Мираж, в которой не осталось даже частички того ребёнка, которым она была.
Когда маму выписали из больницы, на дворе стоял две тысячи четырнадцатый год. И мне было ни больше ни меньше чем двадцать два года. Жизнь начала возвращать всё на свои места. Но только один кусок паззла я больше никогда не найду. Это папа. И хотя жизненные проблемы заглушили боль, в один момент мне пришлось окончательно смириться с тем, что его больше нет и никогда не будет. Но хочу я того или нет, а жизнь идёт вперёд, машины едут, города строятся, годы проходят. Я продолжала работать подпольным курьером, и в последствии проблема денег исчезла раз и навсегда. Зато теперь нужно было понять, каким образом рассказать обо всем маме, либо как ей объяснить мои внезапные ночные исчезновения и очень странные звонки.
Временных и кратких отговорок хватило на пару-тройку месяцев, хотя я надеялась продержаться дольше. Мама начала подозревать неладное, стала всё больше и глубже интересоваться, каким образом я заработала ей на лечение за такой короткий срок при помощи одной лишь работы в маленьком кафе в бизнес-центре города.
У меня были причины скрывать от мамы мои тайные подпольные похождения, хотя бы потому что я не хотела подвергать её опасности и трепать