Остров на болоте. Владимир Губский
начинался ручной женский труд. Тысячи молодых «торфушек» в подвязанных к шеям высоких брезентовых бахилах целыми днями, как стаи ворон, копошились на торфяных полях, перекладывая, просушивая и укладывая в высокие скирды готовый торф. А на месте размытой торфяной залежи оставались лежать на песке огромные груды промытых и обглоданных временем древних корней – фантастическая картина…
В августе из Черниговки в гости к отцу приехал брат Анатолий со своей женой Любой и детьми – Юрой и Таней. Юра был на год старше Серёжи, а Таня на три года моложе. Теперь у Серёжи появился дружок-напарник, с которым можно было гулять где угодно, и даже там, где раньше было нельзя. Первым делом Серёжа показал брату Купал-ку, а вечером, когда стихли трактора, они вдвоём обошли территорию механических мастерских. На следующий день экскурсии подвергся посёлок со всеми улицами и дворами. На третий день настал черёд карьеров. Серёжа на карьерах, разумеется, бывал, но только вместе с отцом. Юра, как старший, посоветовал ничего не говорить родителям, а сходить туда по-быстрому самим. Так и сделали. С братом Серёжа чувствовал себя уверенно и спокойно.
Дорогу Серёжа помнил: от Купалки, повернув налево, идти вдоль берега широкой канавы, потом перейти по жердям поперечную канаву и повернуть направо. Дальше – канава сама приведёт к Первым карьерам. Братья прошли вдоль широкой канавы, миновали мосток и стали двигаться по узкой извилистой торфяной тропе, огибая бесчисленные кочки и торчащие из торфа щупальца древних корней. Солнце ещё припекало, и многочисленные ящерицы сновали под ногами и в зарослях болотного багульника и брусники.
Увидев застывшую в воде лягушку с поднятыми перископами глаз, Юра не сдержался и запустил в неё маленькой кривой коряжкой. Серёжа сделал то же самое, после чего они принялись сбрасывать в воду всё, что попадалось под руку. Высокие брызги и поднимаемые волны приводили их в восторг. Подобрав хорошую корягу, Серёжа изогнулся как штангист перед толчком штанги и с силой обеими руками оттолкнул от себя корягу, направляя её в воду. Он не услышал всплеска воды, не увидел, как высоко поднялись волны. Всё сразу стало темно и сыро. Через секунду он понял, что вместе с корягой лежит на дне, привязанный к ней как донная мина. Всплыть он не мог, коряга держала его, зацепившись за лямку его штанов. Он ещё не успел испугаться и делал бесполезные движения руками скорее инстинктивно, чем осмысленно. Сколько времени продолжалось это барахтанье под водой, он не помнил, только почувствовал в какой-то момент, как что-то тычется ему в бок. Потом это что-то зацепилось за него и потянуло наверх.
Очнулся Серёжа уже на тропинке. Когда он открыл глаза и немного осмотрелся, то понял, что нырнул в канаву вслед за корягой, которая утащила его за собой, и что из воды его вытащила неожиданно возникшая бабушка, случайно оказавшаяся рядом. Это её клюшка тыкалась ему в бок. Серёжа до конца ещё не осознал, что был на секунду от смерти, и потому не почувствовал большой радости от того, что остался жив. Его больше беспокоило то, что