Тысяча улиток на одном велосипеде. Сборник рассказов. Юрий Л. Казаков
не слышу! – раздражённо ответил я.
– Стук колес. Слышишь? Самокат слышишь? Он мчится по асфальту. Пальцы сжимают ручки. Слышишь? Чувствуешь?
Я вдруг закрыл глаза и увидел, как мысли полетели над дорогой. Как таяло мороженое в вафельном стаканчике, как нёс самокат взрослого бородатого дядьку по высокому мосту над солнечной рекой.
И как вдруг в руке появилась картонка, а на ней слова: «Книги тут».
И как в холле школы встретил людей, которых не видел двадцать лет. И как они улыбались мне, словно и не было этих расставаний.
И как старенькая беседка, в которой хотел написать книгу, рухнула. И как подумал, что теперь нашлось место для баскетбольной площадки.
И как в руке впервые возник гребенчатый шпатель, и как плитка на стене удержалась, и племянник ободряюще назвал меня ботаником.
И как намотали по пешеходным переходам круги вдоль круга вместе с Сашенькой, пусть даже и в фантазиях. И как, сидя на нижней полке плацкарта, печатал рассказ и еле сдерживал слёзы.
И как творческая дверь потерялась, а потом опять возникла, и оказалось, что она и не терялась вовсе.
И как обессиленный пёс сидел на заднем сидении, а я мчал полтысячи километров к ветеринару, чтобы успеть и помочь. И ведь успел. Помог. А в прошлый раз, четыре года назад, Аришеньке не помог. Но очень хотел. Мчал. Мчал. Мчал полтысячи километров к ветеринару. И не помог. Но теперь помог. Теперь эту задачу выполнил.
И как наведался в Министерство погоды и настроения и выпросил дополнительную неделю снега, чтобы пробежать на лыжах ещё сто километров.
И как приготовил яичницу с кабачками. Хорошо, что под рукой оказался ещё и сыр.
И как впервые прошёлся по песочному городскому пляжу северного моря, хотя живу возле него вот уже несколько десятков лет.
– Ого! Ого-го! – раздался восторженный голос Мастера, и я открыл глаза и разжал руки. – Иди сюда! Смотри!
Я выбрался из-под ели и поднял голову. Дерево светилось моими яркими воспоминаниями из улыбающихся гирлянд и подмигивающих шаров, фигурок самоката и шпателя, тыквы и кабачков, лыжных ботинок и вздымающихся волн северного моря, музыкального поезда и растворимого кофе в синем стакане.
– Чудесный год! – заявил Мастер и протянул мне горячий лимонад из облепихи.
Пуховый матрас для серфинжиста
Ни одного посетителя. А ведь прошло уже несколько часов, как Мастер оставил меня в лавке за главного, а сам отправился на фермерскую ярмарку за овсяной мукой. И вдруг над дверью раздался звон колокольчика, я выпрямился и широко улыбнулся, встречая первого гостя.
Это был молодой человек. Думаю, не старше двадцати пяти. Чуть взлохмаченный, худощавый. Зеленая кофта, слегка поношенные джинсы и ботинки с запылившимися краями.
– Добро пожаловать! – Но гость мне не ответил, даже не посмотрел в мою сторону. Он замер на пороге, растерянно оглядываясь по сторонам. – Проходите, могу я быть вам полезен?
Он молчал, а глаза продолжали искать что-то, за что можно было зацепиться. И тут я осознал – он ещё ни