2017—2020. Роман Арзянцев
самой Анне, он не был в восторге и, очевидно, не сделал возможным возвращение Бригама.
В одной из частых поездок Кнудсена к Энн Синклер он спас свою жизнь от капитана Капахе из семейного китобойного судна. Кнудсен возвращался из Ниихау в Ваймеа. Капахе как обычно у руля, с командой крепких гавайцев, укомплектовывающих весла. Поскольку они не торопились, преодолевая грубый прибой у Ваймеа, Кнудсен объявил, что доберется туда быстрее, если прыгнет за борт и поплывет к берегу. Ничто из того, что сказал Капахе, не могло отговорить его. В океан он ушел!
Расстояние до пляжа не выглядело так здорово от китобойного судна. Однако, оказавшись в море, Кнудсен обнаружил, что это расстояние невозможно преодолеть. Он плавал так быстро и как мог, но в прибое он не мог продвинуться вперед.
Через некоторое время он был настолько измотан, что собирался сдаться. Внезапно он почувствовал, как что-то упало на его правую сторону. Акула? Со страхом он повернулся, чтобы посмотреть. Это было большое мускулистое тело Капахе, которое прыгнуло за борт, чтобы убедиться, что упрямый скандинав благополучно сошел на берег. Своими мощными руками Капахе толкнул Кнудсена впереди него, пока они не оказались на пляже. Он оставил там своего пассажира, затем повернул обратно через прибой и снова поплыл к китобойной лодке.
В 1866 году Энн Макхатчисон Синклер объявила своей семье, что она и Вальдемар Кнудсен обручились. Как бы он ни любил Вальдемара Кнудсена как друга и соседа, кажется, что брат Анны Фрэнсис не был в восторге от того, что она вышла за него замуж и покинула лоно семьи. Тогда они жили вместе в «Доме» на Ниихау. Бабушка Синклер, Джеймс, Фрэнсис и его невеста, дочь вдовы Джейн (которую ее племянница называет Джин) Гэй и ее дети, Хелен Робинсон и ее сын Обри и Энн. В своих мемуарах Ида фон Холт комментирует, что «нашему современному мышлению кажется невероятным, что они все могли бы жить счастливо вместе». Но, добавляет она, бабушка Синклер была «настолько предана своей семье, что всегда хотела, чтобы они были рядом с ней. У нее был способ, который заставлял всех делать то, что она хотела… даже гавайцы называли ее «мама».
Хотя они, возможно, и были забыты на протяжении многих лет, с Синклером, как и с большинством семей, там, должно быть, временами возникали стрессы, напряжения, скрытые зависть и вспышки гнева, а также периоды гармонии, которые помнила Энн Синклер да Кнудсена у ghter.
Существует вывод о такой вспышке в 1866 году, когда Энн Синклер рассказала семье о своей помолвке. Говорят, что Фрэнсис заметил: «Это из-за того, что я женился, что ты покидаешь нас?» Ида фон Холт рассказывает, что семья чувствовала, что Энн «жестоко покидает их и хочет иметь собственный дом, хотя, поскольку они высоко ценили Вальдемара Кнудсена, у них не было реальной причины возражать против ее брака, и они были рады выбору Анны». На своей свадьбе Элиза Синклер объявила, что дарит Анне свою долю ее проецируемого наследства