Враг у ворот. Петр Борисович Гришин
без дня неделю владеем этой территорией,
откуда, от-куда по вашему мне взять транспортный самолёт, да ещё и немецкий? Может съездить на немецкие позиции? –Михаил пожал плечами, молча выслушав гневную тираду полковника. – Почему бы вам, не полететь на том самолёте, на котором вы прибыли сюда?
– Он слишком, мал. Я уверен у доктора, есть кое-какое оборудование и мы с майором везём
небольшой рюкзачок, занимающий, тем не менее, довольно много места. Но, – Михаил, словно подводя итог сказанному, сделал небольшую паузу. – Но, даже если у нас и не было этого оборудования, нас трое, полковник! А наш самолёт, еле вмещает нас двоих!
– Ну, это ваши трудности, мне велено, только принять вас, и доставить вам мисс Джексон в целости
и сохранности!
– А бумага!?
– Вы правы, это всего лишь бумага, лично я, полков- ник Рональд Бенжеральд не получал никаких указаний, касательных вас. Это вам ясно?
– Ясно! – лицо Михаила стало медленно наливаться кровь, я чувствовал ещё секунда и он испробует
на полковнике свой модернизированный “ТТ”. Поднявшись, я, подхватив его под руку, вывел на улицу.
– Остынь! – тот, выдернув руку, в сердцах пнул под- вернувшийся под его ногу ящик. Курящие
невдалеке офицеры, коих полковник попросил на время удалиться, непонимающе взирали на разъярённого Михаила.
– Теперь ты понимаешь, Пол, почему я их ненавижу, – я постарался на всякий случай отвести
Михаила подальше от группы американских офицеров, прекративших курить и, обернувшись к нам, внимательно вслушивавшихся в то, что говорил Михаил. – Они же считают себя лучше, умнее и хитрее других. Они везде чувствуют себя хозяевами. Где бы они не находились! Поверь, если Гитлер проиграет, то когда американцев будут спрашивать, кто же сыграл решающую роль в войне и выиграл её, они будут хором отвечать – Мы!
Я сплюнул. О том, что американцы заносчивы и любят
устанавливать везде свои законы я знал. Но сам сталкивался с этим впервые и надо признать был поражён. Ведь даже Советы, со всеми их устоями и принципами, практически всегда шли нам на встречу – оказывая по-сильную помощь и не препятствуя там, где ни надо. Они понимали, что наша война это в первую очередь их война. Американцы другое. Как правильно сказал один мой знакомый про них – люди с другого континента!
– Эй! Джентльмены! – мы обернулись. Следом за нами из палатки вышла доктор Джексон. Уперев
руки в бока, она взирала на нас, надев на лицо маску крайнего раздражения. – Я, что, проделала несколько тысяч миль, лишь для того, что бы выслушивать ваши коммунистические лозунги?
Лицо Михаила опять залилось краской. Как я догадывался, теперь это был не гнев, а смущение. Кашлянув, он пробормотал, что-то похожее на – извините. Пора было брать инициативу в свои руки. Подойдя к доктору, я улыбнулся. Та изобразила на своём личике нечто среднее между презрением и лёгкой снисходительностью.
– Послушайте, мисс, мы тоже проделали немалый путь и поймите раздражительность моего
товарища.
– Оставьте! –