Маяк. Иван Андреевич Банников
этой девочки. Нет у неё отца и не было никогда. Поэтому растить чудесное дитя надо в чистоте и доброте. И не забивать ей голову всякой ерундой церковной, а научить читать и считать, чтобы науки познавала и весь род ваш гнилой прославляла на всю державу. Только так вы искупите свои грехи грязные и преступления. Пошли со мной. А всем здесь оставаться. Ежели кто попытается подслушать наш разговор секретный, то лишу слуха на всю жизнь!
Втроём они вышли из комнаты и прошли к входной двери. Служанка по сигналу хозяина умчалась прочь.
– Слушают? – спросил шаман через плечо, неотрывно глядя в наглые жёсткие глаза торговца.
– Нет, – ответил слуга.
– Тогда ты меня слушай, папаша, – высокомерно принялся вещать шаман, стараясь вложить в свои слова как можно больше презрения. – Мы-то с тобой не дураки и знаем, что дочурка твоя гулящая и распутная девка была и есть. Ложилась под всякого, кто только желал поиметь молодое неиспорченное тело. Я об этом буду молчать, чтобы огромный позор не покрыл тебя и твою семью. Но ты мне за это молчание хорошо заплатишь. Сто золотых. Сто! Сам мне завтра в хижину принесёшь, без посыльных.
– Принесу, – пробормотал торговец бледными губами.
– Нарушишь своё слово – и весь мир узнает о твоём позоре. Ещё и покараю тебя. Отнимутся руки и ноги, в голове вместо мозгов будет кисель и будешь ходить под себя, пока домочадцы тебя не умертвят насильно, чтобы только быстрее избавиться от забот с тобой связанных и наложить руку на твои богатства припрятанные.
Шаман оставил толстого противного мужика стоять посреди комнаты, а сам подошёл к двери и взялся за ручку.
– Паучья царица давно планы на тебя имеет, Коло́д. Последний шанс дали вам боги. Послали через грех твоей дочери великую светлую чудесницу, которая даром своим будет освещать черноту вашего народа, погрязшего во мраке невежества и дикости. Сделаешь всё как надо – и будет тебе прощение, а роду вашему светлое великое будущее.
После этого шаман распахнул дверь и позволил слуге выскользнуть наружу. Тот бдительно осмотрел окрестности, чтобы исключить вероятность покушения, и только тогда подал сигнал. Колдун вышел на улицу и грозно осмотрел небольшую толпу, собравшуюся неподалёку.
Ни с кем не заговаривая и сопровождаемый испуганными взглядами сельчан, шаман направился к реке, к дому мельника. Он чувствовал себя уставшим, ему хотелось быстрее вернуться домой, но этот визит нужно было совершить обязательно.
В дверь этого бедного дома он постучался вежливо и негромко. Открыла бледная заплаканная жена мельника. Увидев особого гостя, она испуганно прикрыла рот рукой и отошла назад.
– По твою дочь пришёл я, Варида, – спокойно сказал он.
– Всё чисто, – сообщил помощник.
Только после этого шаман вошёл в дом.
– К дочери веди, – велел он хозяйке. – Муж где?
– Колесо чинит на реке, – робко ответила несчастная женщина, ведя его вглубь дома.
– Пошли за