Королева Бланка. Владимир Москалев
никогда не смогут примириться с королевской властью. Им невозможно угодить. У них всегда найдутся претензии. Смотрят с удивлением, некоторые с ненавистью и со страхом. Они знают, что она простит их на первый раз, – нельзя иначе, все же вассалы короны, – но запомнит всех по именам. Отныне она будет относиться к ним с опаской, не доверяя, но все же полагаясь на верность каждого из них в борьбе с Англией.
Взгляд Бланки, скользнув по лицам, остановился на Тибо. Она слегка вздрогнула, хотя и знала, что увидит его. Ее воздыхатель! Поэт и певец, тот, кого в Шампани называют «принцем труверов». Тот, кто в нее влюблен. Да, был… Сейчас стоит и смотрит на нее пока что бесстрастно, не отводя глаз, в которых читается укор. С ним потом. Он последний. А сейчас суд, скорый и справедливый, в присутствии ее маршалов и членов совета.
– Граф Булонский Филипп! – Бланка бросила строгий взгляд на дядю юного Людовика. – Вы, насколько я понимаю, претендуете на трон. Предъявите ваши основания. Я хочу их слышать.
Обвинение было серьезным, положение – щекотливым. Королевская власть – это нечто святое, ее признавали все. Она от Бога. Строптивому предстояло как-то выкрутиться.
– Возведение на трон вашего отпрыска незаконно! – громко объявил он. – Я такой же сын Филиппа Августа, как и ваш покойный супруг. Папа Иннокентий узаконил брак моего отца…
– Это мне известно, – нетерпеливо перебила Бланка.
– Случилось это в одна тысяча двухсотом году, когда вы, мадам, двенадцатилетней девочкой прибыли на землю Франции из Кастилии. Поэтому престол по закону должен был достаться другому сыну короля Филиппа, то есть мне.
В общем-то, Филипп Юрпель был прав, Бланка понимала это. Он такой же кандидат в монархи, как и ее Людовик, которому, несмотря на то что он старший среди детей, еще не гарантировано право на престол. Избрание монарха происходило на собрании всех знатных людей королевства. Ошибка Людовика VIII была в том, что он, следуя примеру отца, при жизни не короновал сына. Лишь после XIII столетия королем автоматически становился старший сын почившего государя. Ныне же время это еще не пришло. Граф Булонский был прав: королева-мать обманула их всех. Мигом став вместо обвинителя обвиняемой, она теперь думала, что ей ответить. Любые ее доводы и отговорки были бы тотчас же отметены. Ей предстояло из ответчицы стать судьей, ибо она королева, и не след вассалу указывать ей на правильность ее решений. Именно с этих позиций предстояло ей перейти в наступление. Несколько мгновений понадобилось ей для того, чтобы понять, чтó она должна сказать, как заткнуть рот этому и в самом деле строптивому сыну Филиппа Августа. У нее были два козыря. Всего два, но сильных. Их не побить ни одной карте. Пусть в дальнейшем в жилах этого мятежного графа вновь закипит царственная кровь, но в этот раз она нанесет ему сокрушительный удар обоими козырями сразу. Тот и другой – в руках Церкви. Этот гигант поможет ей свалить зарвавшегося и непокорного бретонского графа.
Бланка бросила быстрый и выразительный взгляд на легата, кардинала Сент-Анжа. Он послан Папой, чтобы помогать