Понкайо. Евгения Минчер
предложил Гарик.
– Нет, гаплонт останется, – тут же встрял Оскар.
– На кой он тебе? – с подозрением осведомился Слесарь.
– Палатку будет разбирать! – огрызнулся пират.
– Тебе напомнить правила Шкипера? – все также бесстрастно спросил Хомский. – Или на руке запишешь? А то что-то ты забывчив стал.
Оскар не ответил.
– Ладно, пакуем бегуна. За вещами придется два захода делать.
– Надо успеть до грозы, – поддакнул Гарик. – И до обеда.
Максим почувствовал, как его поднимают и куда-то несут. Его трясло, холодный пот затекал в уши, губы потрескались от жажды. Кровь в поврежденной ноге ощущалась жидким металлом, но не расплавленным – ледяным. Ступня потеряла чувствительность и казалась неподъемной.
В сознание вклинился громкий звук, похожий на рычание бензопилы. Максим удивился, откуда на пляже бензопила, потом сообразил, что звук слишком низкий для бензопилы, вспомнил о динги, подумал о Лоле и провалился в забытье.
Глава 13
«Рюкзак Лолы» – этих двух слов Руслану хватило, чтобы прийти в себя. Его захлестнуло негодованием, но тут же подоспела смешанная с отчаянием злость. Как он мог забыть, что котомка осталась в биваке? Максиму из-за этого пришлось лезть под пули, он чуть не погиб! Почему я не взял сумку с собой на яхту и не утопил, ведь палатка была прямо у меня перед глазами, я говорил с Максом и смотрел на нее!
Когда в Максима начали стрелять, у Руслана все поплыло перед глазами. Кажется, он кричал? Нет, он пытался закричать, но не мог из-за боли в груди. Набирал воздух, открывал рот – и давился кашлем. С горем пополам поднявшись на ноги, двигаясь, словно после наркоза, он успел сделать к Максиму два-три шага, но один из ублюдков ударил его в спину прикладом, повалил на песок и прижал ботинком. Руслан вырывался, но ему приставили автомат к голове.
– Лежи смирно, боец, – услышал Руслан голос этого сукиного бородача. – Ты же не хочешь остаться гнить здесь с дырявой черепушкой?
Руслан с бессильной яростью наблюдал, как Максим неуклюже пытается подняться. Эта заминка дала пиратам возможность прикончить беглеца, но даже после того как Максим снова устремился к лесу, они больше не стреляли.
Руслан представлял, как подстреленный Максим тяжело ковыляет по безмолвному сумрачному лесу, где еще день назад они проходили вместе, устало падает в кусты, из последних сил заталкивает рюкзак в заросли, чтобы никто и никогда его не нашел, ложится на спину и смотрит в затянутое кронами небо, пока дыхание не останавливается от кровопотери. Руслан не мог отделаться от этого видения, оно стояло перед глазами, словно уже приходило однажды, предостережением являлось во сне или вплелось в сознание чьим-то настойчивым шепотом, но Руслан забыл, не придал значения… Как наяву видел он омертвевший взгляд Максима, устремленный вверх, на небо в просвете меж деревьями, за которыми для него так и не начался новый день. Мысль о том, что жизнь товарища оборвется из-за каких-то подонков, обвешанных оружием и взявшихся из ниоткуда, приводила Руслана в бешенство. Он