Понкайо. Евгения Минчер
Его за шкирку рванули вверх. – Двигай!
Максим попросил разрешения взять палку и заковылял вперед. Чем ближе к лагерю он подходил, тем невыносимее становилась боль в ноге. Невидимое ребро бумаги превратилось в смычок, яростно терзающий разорванную плоть. От остро-режущей и в то же время тянущей боли Максима бросало в холодный пот. Дышать становилось все труднее, в глазах темнело, он едва понимал, куда идет. Ориентировался только на спину возглавляющего шествие конвоира.
При виде Максима бородач взвыл от радости, ткнул в него пальцем и окликнул собрата со шрамами:
– Кочегар, глянь-ка, кто вернулся! Ты проиграл! – возбужденно грохотал он из-за спины Руслана, потрясая зажатым в руке калашом. – Твоя ночь теперь моя!
– А, причапал все-таки… Умный малый! – засмеялся обезображенный пират, ощупывая Максима своим шулерским взглядом. – Ладно, забирай, так уж и быть, – великодушно бросил он сородичу. – Честно выиграл.
Руслан сидел на коленях и смотрел на Максима с ужасом и неверием, как на ожившего покойника, чью смерть лицезрел собственными глазами. «Он же не знает, что меня только задело», – подумал Максим.
Его пихнули под ноги Оскару. Из последних сил приподнявшись на локте, Максим уперся рукой в песок, потускневший под ненастным небом, но все такой же рыхлый и мягкий, ощутил его живое тепло, зарылся пальцами глубже и нашел прохладу и покой. Жаль, нельзя сунуть туда голову и остудиться: пот лил с него ручьем. Он задыхался. Мышцы стонали подобно узнику, растянутому на дыбе, сердце колотилось, как после марафона, тело тряслось от перенапряжения. Подняться на ноги сам он уже не сможет.
– Че, гоблин, отхватил свинца?
Насмешливый голос лейтенанта прозвучал откуда-то сверху, но Максим уткнулся взглядом в песок и был не в состоянии поднять голову. Дул свежий порывистый ветер, кружил вокруг него, высушивал пот и грязь, остужал пылающее лицо. Гроза приближалась. Максиму даже показалось, что вдалеке уже гремит и потряхивает.
Смочив сухой язык вязкой слюной, Максим облизнул губы, и тут его бесцеремонно хлопнули по щеке.
– Ты меня слышишь, нет?
Максим покачнулся, но не упал. От ранения по всему телу прокатилось эхо боли. Максим старался не шевелиться и не делать резких движений, чтобы не вызвать новый приступ, но его явно не желали оставлять в покое. Оскар просунул лезвие ножа плашмя ему под подбородок и заставил поднять голову.
– Не трогай его! – с яростью прохрипел Руслан.
Бородач весело приказал захлопнуться. Послышался звук удара. Руслан взорвался нецензурной бранью, но яростное негодование утонуло в сдвоенном хохоте бородача и Кочегара.
– Сколько же этому духарику надо всыпать, чтобы он угомонился? – полюбопытствовал бородач.
Руслан все не затихал, ярился и требовал, чтобы Максима не трогали, но тут вмешался Оскар.
– Сейчас я этого бормана так нашпигую свинцом – сразу на дно пойдет! Выуживать с магнитом будешь! Все понял? Закрой клапан!
Руслан