Понкайо. Евгения Минчер
снова закашлялся. Ему надо бросить курить, с тревогой подумала Лола, иначе лет через тридцать жди беды.
– После этого я решил играть в молчанку и делал вид, будто Макса не существует. Но надолго меня не хватало. Макс продолжал говорить со мной, спрашивать, как я себя чувствую, рассказывать, что в мире происходит да как в мастерской дела. Находил сотню тем, и это выносило мне мозг. Макс приезжал вечером с продуктами и сигаретами, проверял почву – как там моя обида поживает? – и оставлял в покое до следующего дня. Но никогда не уходил, когда я требовал, не бросал одного, если мне рвало крышу. По ночам я колобродил по квартире, нарочно гремел, зажигал везде свет, мешал спать… Пытался выжить его со своей территории. Но Максу было как с гуся вода. Он не признаётся, но мне кажется, что в то время он работал на полставки, урывал время для сна и отдыхал от меня…
Так продолжалось, пока я не окреп, не вернул нормальный вес и не перестал пугать свое отражение. Наступила, так сказать, вторая часть моего перевоспитания. Макс прикатывал за мной утром и тащил на работу, даже если для этого ему требовалось спустить меня с лестницы. Я ведь состоял на службе в той же автомастерской, что и он. Только он с дипломом повара в кармане, а я – слесаря. Отучился после школы… Если честно, поступил только для развития кругозора. Как бы ни пыталась наша образовательная система поспеть в этом деле на своих коротеньких ножках, она все равно безнадежно отстает. До армии у меня был четкий план: развить способности, накопить деньжат и открыть свой бокс. Макс помнил об этом лучше меня и постоянно мне напоминал, но я слал его к черту и просил не торопить. Мол, еще успею. Вот Макс и не вытерпел. Господи, как вспомню, в каком виде я заявлялся на работу… Благо хозяин давний приятель Дмитрия, отца Макса, знал нас уже много лет и входил в положение. Меня засовывали под машину или в самый дальний угол, чтобы я со своим разбитым лицом не попадался клиентам на глаза.
– Из-за побоев?..
– Ну да, из-за чего же еще, – смеялся Руслан. – Я ведь не оставлял попыток вернуться на вольные хлеба. Через пару-тройку недель я привык, что Макс постоянно торчит в моей квартире, и начал разговаривать с ним. Честно признаюсь, я и сам не заметил, как это случилось… Просто мы все больше времени проводили на кухне. Ужинали, потом засиживались допоздна и толковали о том о сем… Он справлялся с моими расшатанными нервами лучше меня самого. И любил повторять, что в школе наверняка бесил меня так же, как я теперь бешу его. – Руслан улыбнулся под нос. – Это и понятно. Кому, как не ему, знать, до чего сложно управлять своими эмоциями, когда они буквально рвут тебя на части? Макс все рассчитал. Он прекрасно знал, что за месяц можно развить в себе любую привычку. Так и вышло. Месяц строгого распорядка – и вот я уже не смыслю себя без дела. К концу месяца я исправно ходил на службу, но пока не позволял себе больше одного выходного в две недели: боялся сорваться. Макс вернулся к себе домой, и все встало на свои места. И мозги в том числе.
Глава