Поэт ненаступившей эры. Избранное. Николай Глазков

      Существуют четыре пути.

      Первый путь – что-нибудь обойти.

      Путь второй – отрицание, ибо

      Признаётся негодным что-либо.

      Третий путь – на второй не похож он,

      В нём предмет признаётся хорошим.

      И четвёртый есть путь – настоящий,

      Над пространством путей надстоящий:

      В нём предмет помещается в мире.

      Всех путей существует четыре.

      Решил Господь внезапно, сразу:

      Поотниму

      У большинства людей по глазу,

      По одному.

      Куда ни глянь, везде циклопы,

      Но волей Бога

      Кой у кого остались оба

      Ока.

      Циклопы, вырвавшись из сказок,

      Входили в моду.

      И стали звать они двуглазок –

      «Уроды»!

      Двуглазки в меньшинстве остались,

      И между ними

      Нашлись, которые старались

      Глядеть одним, и

      Хоть это было неудобно

      Двуглазым массам,

      Зато прилично и подобно

      Всем одноглазым.

      Я был дураком, стариком, инвалидом,

      Названьями щедро себя наградя;

      Но я не предатель: себя я не выдам, –

      Теперь я отъявленный негодяй!

      Я стал дорожить настоящей минутой

      И новой своей повинуюсь судьбе;

      Но быть не могу и не буду иудой,

      А всё остальное – прощаю себе.

      Кто за меня, кто за него,

      Не всё равно, не все равны;

      Но на себя на самого

      Я посмотрел со стороны.

      Мой предок раб. Мой предок скиф.

      Он неразборчив был на средства,

      И недостатков нет таких,

      Что б я не получил в наследство.

      Как предок, для своих побед

      Готов идти на что попало.

      Но я пророк. Но я поэт,

      Хочу, чтоб было небывало.

      И в то же время надо мне,

      Моё чтоб имя стало громким,

      И я шатаюсь по стране,

      Что между предком и потомком.

      Молодость проходит удалая.

      Молодец совсем не тот, кто в морду даст.

      Наступает старость – и вторая

      После старости наступит молодость.

      Я хочу, чтоб вечно пировали

      Дни мои, не ведая усталости,

      Но сейчас торчу на перевале

      И в плену у смерти и у старости.

      Ежели ты праведник,

      Прохожий,

      И тебе поставят памятник

      Похожий, –

      Можешь не бояться:

      Хватит меди –

      Будешь любоваться

      После смерти.