Будни Снежной бабы. Женя Галкина
Петровна, – припомнила Галя, вешая пальтишко, – как сейчас помню – заходишь, а она во дворе сидит и яблоки перебирает-режет…
– На компот, – тихо добавила Любава, – сушила она их и на компот…
– А я домашний морс привезла, – спохватилась Галя. – Вот, девочки.
И она поставила на стол бутылку с ягодным морсом.
– Налейте капельку, – попросила она, присев к столу бочком. – И рассказывайте.
– Я ходила сегодня на почту… – уныло начала Любава, но Розка ее перебила.
– Сократим предысторию, – сказала она, – гуляла наша Люба, встретила мужа и Светку, расстроилась. Вот и сказке конец.
– Как – конец? – встрепенулась Галя, встревоженно глядя на Любаву. – Нет, девочки, это не конец, это глава первая. Не бывает так, чтобы отношения р-раз! – и закончились. Обычно всегда бывает еще один шанс. Так что надо думать уже сейчас – пустишь ли ты его назад в свое сердце, когда он приползет извиняться?
– А он приползет? – заинтересовалась Любава.
– И не думай! – отрезала Розка. – Чего радуешься, дура? Он тебя кинул в такое время! Обманул, предал, выпер из дома с одними снегуркиными кокошниками! На кой черт тебе его «приползет»?.. Живи своим умом, Люба, мужики – это зло, даже самый лучший из них всегда держит за спиной огромную свинью и ждет момента, когда можно будет ее тебе подсунуть… Я их знаю, мужиков этих. Я двумя тысячами этих особей руковожу с одна тыща девятьсот… не помню уже, с какого года… я каждую их свинью в лицо знаю!
– Подожди, Роз, – мягко остановила ее Галя, – вот, съешь кусочек окорока… ну что ты накинулась? Он разве виноват? А не Лана виновата? Это она, пока Люба в больнице лежала, все крутила попой перед Степаном. И дай я тебе приберу, и дай я тебе приготовлю, и дай я тебе рубашку помогу купить на совещание… А то, мол, жена в больнице, а без бабы ты тут пропадешь! Вот и докрутилась. Мужчина – примитивный организм, девочки. Одноклеточный. Его кормят и показывают ему красивую часть тела – он радуется. Нет еды и попы – он грустит.
– Что тогда эти примитивные организмы на свободе делают? – вскипела Розка. – Их надо в клетках держать, кормить сквозь прутики и иногда поворачиваться к ним жопой, чтобы радовались. И все – никаких затрат, ни моральных, ни материальных. Ну, только если на корм. Ты, Весеня, типичная мудрая женщина, от этого все проблемы. Давай на минутку отрешимся от Ланкиной коварности и вспомним, что Степа умудряется коммерческим директором большой сложной конторы являться. А это значит, что у него не только попы и кормушка в голове, но и мозг там тоже где-то да имеется. А раз имеется, значит, сам он решал, хвататься ему за Ланино тело или нет. Что мешало эту жопу отодвинуть с прохода и к Любаве в больницу поехать? Ничего не мешало! Предатель он и сволочь. Нечего его ждать.
– Это Любаве решать, – вздохнула Галя, выслушав гневную тираду, – что думаешь, Люб?
– Ты постельное свое хоть заберешь? – влезла Розка.
Любава замахала руками.
– Да ты чего! Мне что, стоять на пороге и выпрашивать