Будни Снежной бабы. Женя Галкина
и покоряет меня смелостью и грацией. Я его симметрично покоряю гибкостью и спортивным складом ума и характера. И вот мы вместе едим мороженое после занятий. Ты, Роза, советуешь мне проверить, нет ли у него кредитов и не живет ли он с мамой. Ты, Галя, рекомендуешь носить легкое и романтичное платье и – всегда! – кружевные красивые трусики на случай незапланированного любовного эпизода. И вот оказывается, что мама его живет в Сургуте, кредитов нет и наконец-то дело доходит до того момента, к которому готовились кружевные трусы!
Галя и Роза переглянулись.
– И тут я ему – на! Гипоаллергенная сися! Положи на тумбочку, пусть она нас там подождет! – и Любава расхохоталась, подкидывая на ладони экзопротез молочной железы.
Смеясь, она закашлялась, закачалась. Роза подхватила ее с одной стороны, Галя – с другой.
– Такая наша бабья доля, – грустно сказала Галя, наполняя стопки.
– Херня! – рявкнула Розка, концом своего шарфа вытирая Любаве выступившие слезы. – Если твоего ныряльщика одни сиськи интересуют, значит, не нужен он тебе. Даже если его мама в Сургуте и на нем ни одного кредита. Значит, у него другая свинья заготовлена – например, вялые сперматозоиды…
– Мужики – существа одноклеточные… – повторила Галя, выпивая свою стопку и косясь на протез, лежащий на столе.
Тот среди тарелочек с сыром, окороком и хлебом выглядел, словно угощение для каннибала.
– Лучше бы Степан вернулся, он тебя давно знает…
– Так он же сбежал! – зарыдала Любава. – Узнал, что грудь отрезали, и сбежа-ал!
Подруги обняли ее с двух сторон. Запах Розиных горьких духов справа столкнулся с нежным фиалковым ароматом Гали слева. Посерединке, словно маленький птенец, содрогаясь и всхлипывая, согнулась Любава, уткнувшись носом в свой свитер с запахом больницы.
– Целый день ревет, – басовито прошептала Роза Гале, – осенняя хандра!
Глава 2
Осенняя хандра
1
Осенняя хандра, казалось, настигла и Степана Комкова. После встречи с Любавой у прудика он, что называется, растерял настроение. Уже не веселили выходки уток, потешно сражающихся за кусочки хлеба, и день казался не таким уж ярким и праздничным. Подул ветер.
– Пойдем, Лана, домой, – сказал он, поднимая воротник пальто и обнимая пальцами ее холодную узкую ладонь.
Они пошли по аллее. Лана задумчиво разбрасывала листья носком сапожка. Степан тоже молчал. В пестрых кленовых одеяниях ему то и дело виделась мелькающая то тут, то там вязаная шапочка бывшей жены – оранжево-желтая, с кисточками… Под шапочкой, – Степан знал, – отрастающий ежик темных волос. А раньше у Любавы была такая коса!
Головокружительная женщина! Была… когда-то…
Познакомился Степан с Любавой страшно подумать – тринадцать лет назад! Он тогда еще не был коммерческим директором фирмы по производству и установке пластиковых окон, да и мечтать не мог, что прижимистый папа возьмет и отстегнет ему эту должность.
Двадцатитрехлетний Степан работал на установке этих