На изнанке чудес. Юлия Андреевна Флоренская
выглядывали шаловливые лисята. Чуть поодаль бестолково прядал ушами бурый заяц. А в зелени орешника, из-под ветвистых рогов, за Пелагеей внимательно следили оленьи глаза.
Потом олень внезапно дёрнулся, метнулся вбок и пропал за деревьями. Зайчишка юркнул под куст. Лисята перестали кусать друг дружку за уши и мгновенно исчезли в неприметной норе.
Пелагея явственно различила щелчок. Поднявшись, разгладила многослойную юбку и бросилась на подмогу. В ржавом капкане билась и громко плакала арния.
– Сыроежки трухлявые! – выругалась Пелагея. – И кто ж это с тобой сделал?!
Она схватила капкан за обе «челюсти» и с усилием потянула в разные стороны. Тот поддался, но в отместку отвратительно проскрежетал.
По коже пробежала волна липкого холода. То ли из-за скрежета, то ли из-за дурного предчувствия. Пелагею предчувствия редко обманывали. Стоило ей взять на руки окровавленную птицу, как она ощутила на себе прицел охотничьего ружья. Заскорузлый палец напрягся, чтобы спустить курок. Пули вылетят одновременно из двух стволов, поразят прямиком в сердце, прожгут насквозь, если она сейчас обернется. Уж лучше стоять к врагу спиной.
Пелагея страшно перепугалась, но предпочла не подавать виду.
– Бедняжечка, – сказала она арнии. А поджилки у самой так и трясутся. – Как ты теперь летать будешь? Тебя бы к лекарю. Только вот лекарей в округе не сыщешь. Для начала промоем рану в ручье.
Она двинулась по направлению к ручью маленькими шагами, холодея от пяток до корней волос. Главное, подальше от вражеского укрытия. Туда, откуда удастся убежать.
Но охотник раскусил ее план – пули, как острые молнии, вырвались из двустволки и устремились к цели. Лес сотрясли звуки мощного выстрела.
«Котик, береги дом. Не позволяй никому ходить на чердак», – проскочила в уме пульсирующая мысль. Протянулась тонкой лентой – и распалась на части, словно ее разрезали ножницами. Пелагея выронила птицу и упала на колени, прикрывая руками голову.
В последние доли секунды снаряды перехватила подвижная тень. Она возникла из воздуха, словно какой-нибудь бестелесный дух.
Несмотря на свои длинные одежды, «дух» легко и непревзойденно перемахнул через поваленное дерево, выставил руку и без особого труда поймал раскаленные пули. Они пахли смертью. Спаситель поморщился, небрежно наклонил ладонь и позволил им упасть в серую пыль.
Охотник струсил не на шутку. Решив, что имеет дело с потусторонними силами, он попытался улизнуть. Но не тут-то было. Спасителю хватило всего одного щелчка пальцев, чтобы ближайшее дерево опутало охотника гибкими ветвями. Оплело – не пошевелиться.
Ружье вывалилось из рук и покатилось по склону. Защищаться нечем. Хочешь – не хочешь, а взмолишься о пощаде. Усатая физиономия браконьера скукожилась и полила крокодиловы слёзы. Не знаю, говорит, кто вы такой будете, но отпустите меня на свободу.
«Фи, ну и плакса!» – подумала Пелагея. Она уже успела несколько раз проститься с жизнью, дать мысленные наставления