Панджшер навсегда (сборник). Юрий Мещеряков
навстречу своим целям. Те, кому из них не повезло, бились в камни и с режущим, рваным воем бесславным рикошетом уходили в сторону противоположного хребта, но другие делали свое обыденное дело – пробивали каски и бронежилеты, ломали ребра и черепные кости, останавливали сердца и судьбы…
Комбат-один Королев погиб не сразу, но так и не смог спросить: где же «вертушки»?! Где же «вертушки», которые клятвенно обещал командир дивизии? Не смог он и ответить на простой, казалось бы, вопрос, что страшнее: угроза военного трибунала или гибель многих и многих преданных ему людей, его солдат, его офицеров. Вместе с ним на этом растерзанном пятаке земли, несколько раз простреленный, уткнулся в нее замполит батальона Грядунов. Бесшумно и беспомощно опрокинулся на спину батальонный связист, его правая рука продолжала сжимать тангенту многократно пробитой и ставшей бесполезной радиостанции.
– Мама!.. – И стеклянные глаза с робкой последней слезой уставились в афганское небо – все пропало в криках боли, в стонах, в завываниях затравленных, обреченных людей, в грохоте безумной стрельбы. Они умирали и тихо, и по-звериному жутко, с ревом; и быстро, когда пуля разбивала голову или сердце, и мучительно медленно, если осколок рвал тело, но не задевал артерию или позвоночник. После первого залпа стрельба стала спокойной и размеренной, стрелки никуда не спешили, спокойно выбирали цели и методично расстреливали их, превращая в мертвые скрюченные тела.
Несколько пулеметных расчетов и снайперов, хорошо скрытых в расщелинах, располагались на обоих скалистых скатах. Внизу, прямо под ними, раскинулась долина, ставшая для них отличным полигоном с подготовленными целями. Расчет на эту долину, застланную зеленым травянистым ковром, оказался правильным, и главное, что информация о продвижении шурави поступила заранее, было достаточно времени подготовить позиции. Шурави втянулись на этот большой пятак, обложенный на всем протяжении людьми одного из спецподразделений Масуда. Вместе с моджахедами здесь воевали арабские наемники и инструкторы из Пакистана, свою работу они выполняли аккуратно и педантично и стоили нескольких сотен афганских бойцов, как по качеству исполненной работы, так и по тем деньгам, которые им приходилось платить. Сегодня наемники оправдали затраты более чем на все сто процентов.
Третья рота, попавшая под кинжальный, перекрестный огонь, беспорядочно рассыпалась по роковой поляне. Люди в ужасе метались по такому красивому, такому жестокому газону и не находили укрытий. Отдельные небольшие камни, торчавшие среди травы, чуть прикрывали головы, а все остальное тело оставляли жалким, голым, беззащитным.
– К реке! Все к реке! – Ротный Кирсанов рвал глотку, стараясь перекричать непрерывный грохот, но на него никто не обращал внимания: вступивший в силу закон самосохранения отключил разум и сознание людей и диктовал каждому человеческому существу свой самостоятельный путь жизни. – Все к реке! За мной!
Берег Хазары имел небольшой обрыв, за его кромкой и дальше – среди валунов – можно было укрыться. Но