Правда и справедливость Toм 2 Индрек. Антон Хансен Таммсааре
русского языка директора. Поэтому директор, придерживая левой рукой полы халата, помахал растопыренными пальцами правой руки перед своими выпученными глазами, что, по-видимому, должно было означать — у парня не все дома, — и сказал презрительно:
— Нет, латыш не понимает. Латыш никогда ничего не понимает. Латыш все понимает не так, как мы. Таков этот латыш, и таковы мы.
Но когда Копфшнейдер встал было из-за стола, чтобы спуститься вниз, директор усадил его на место, сказав:
— Сидите, сидите! Не надо самовольничать. Разве господин Маурус сказал: встаньте и идите вниз? Нет, господин Маурус не говорил этого. Значит, продолжайте есть, не вставайте. Не нарушайте порядка!
И добавил по-эстонски:
— Латыш тоже хочет есть. Латыш хочет есть больше, чем мы, потому что он привык к лучшему.
Вдруг директор умолк на полуслове и промчался мимо Индрека к двери, крича:
— Herr Koovi, Herr Koovi, hören Sie!9 — Но господин Коови уже встал из-за стола и скрылся за дверью. Господин Маурус поспешил за ним, а Индрек остался в полной растерянности, не зная, что ему делать. Наконец, собравшись с духом, он направился за директором и вскоре очутился внизу, в большой комнате.
— Где ваши вещи? — увидев его, спросил директор.
Не успел Индрек ответить, как директор снова устремился в столовую, крикнув с порога:
— Минутку! — И действительно, в следующую минуту вернулся с Копфшнейдером, которому на этот раз пришлось прервать свой ужин.
— Какие у вас вещи? — спросил директор Индрека. — Сундук? Большой? Вдвоем донесете? Да? Прекрасно! Деньги на извозчика целы останутся. Ну, Копфшнейдер, наденьте шапку и помогите притащить сюда этот сундук. Живо! Господину Маурусу некогда, потому что он стар. Старикам всегда некогда, у них смерть за плечами. Так что живо!
Последние слова он крикнул парням уже вдогонку. Но не успели они отойти от дома и на два шага, как звякнул дверной колокольчик и раздался голос директора:
— Копфшнейдер! Копфшнейдер!
Парни вернулись — латыш впереди, эстонец за ним.
— А деньги у вас есть, чтобы там расплатиться? — спросил директор. — Почему вы не попросите у господина Мауруса денег, если идете в гостиницу? Всегда надо спрашивать, всегда спрашивать. Вот вам рубль серебром, больше не давайте. Скажите, господин Маурус не велел больше давать. Да и этого много, принесите сдачи. Торгуйтесь! Человек всегда должен торговаться; что это за человек, который не торгуется. Вы больше и умнее, вы эстонец, смотрите, как бы латыш не переплатил, — говоря это, директор обращался к Индреку, однако деньги совал латышу. — Если вдруг не хватит, то у вас есть еще бумажный рубль, который я вам наверху дал. Ну, а теперь живо! Вы ведь можете бежать? Пусть латыш и эстонец бегут наперегонки. Господин Коови и господин Тимуск ждут.
Парни припустились бегом и едва ли расслышали последние слова директора; во мраке осеннего вечера мерцающие огоньки фонарей казались окруженными несметным роем сверкающей мошкары.
Когда они вернулись с сундучком, директор