Запас прочности. Геннадий Михайлович Евтушенко
напишет он! Я те напишу! Чтоб и того забрали! И отца тваво в придачу! – И совсем грозно: – О чем мы здесь, дома, говорим, здесь и умереть должно! – Наклонилась к Мотьке, заглянула ему в глаза: – Понял? Не то все в кутузке сидеть будем. Што тебе непонятно – отец после объяснит.
Мотька недовольно повел плечами.
– Да понял я, понял. А че они?
Екатерина Ермолаевна снова взялась за него.
– Че ниче… Ты понял или не понял? – Потрепала по нечесаным лохмам. – Видно, мне самой надо кой-чего кое-кому разъяснить.
Мотька выскочил из-за стола, метнулся к двери, там обернулся, с обидой снова прокричал:
– Да понял я, понял. Самый дурной, что ли?
И выскочил на улицу.
Лиза кивнула Сашке через окно, бесшумными шажками двинулась на выход. Беленко был уж у дверей. Лиза в дом его не впустила. Шепнула:
– В дом не надо. Много народу, разбудим. – Взяла за руку. – Пошли.
Повела его в глубину двора. Пояснила:
– Лучше сюда. Надежней. У дома увидеть могут. Давай от греха подальше. – Кивнула в сторону соседского двора: – Да и Сашка, паразит, женился уж, а все успокоиться не может. Все зыркает в мою сторону, как будто следит. Димы-то нет, думает, заступиться некому. Тебя увидит – сдаст за милую душу. Как был подлецом, так и остался.
Они прошли в cад. Стали за сарайчиком под яблоней. Лиза взяла Сашу за руку. Вздохнула, сказала тихонько:
– Про Петра Ивановича и маму знаем. Что, и до тебя добрались?
Беленко кивнул, лицо его исказила гримаса, казалось, он вот-вот заплачет. Но он сдержался. Покачал головой, шепнул:
– Об этом после. Поесть чего-нибудь вынеси. Со вчерашнего дня ни крошки во рту не было.
Лиза подтолкнула его к сараю.
– Иди внутрь, не светись.
Сама метнулась в дом. Юрочка, к счастью, спал. Как будто чуял, что нельзя сейчас маме мешать. Тишина. Лиза на цыпочках прошла на кухню.
Вскоре она проскользнула в сарай. Благо он у Калугиных был большой, добротный, чистый, с большим погребом. В погреб Димка и свет провел. Лиза принесла хлеб, котлету, по паре огурцов и помидоров. А добрый шматок сала и соленья разные в погребе хранились. Саша с жадностью набросился на еду. «Голодный, а ест аккуратно, по-интеллигентному», – отметила Лиза. Она с жалостью смотрела на него, задавать вопросы не спешила. Думала: «Что теперь будет? Как Сашке помочь?» А он, утолив голод, утерся рукавом, вздохнул и заговорил:
– Ну как тебе? Отец – враг народа. Ты веришь?
Лиза замахала руками:
– Что ты? Ни я, да и никто не верит. Ошибка тут! Еще разберутся! Подожди.
Беленко криво усмехнулся:
– Чего ждать? У моря погоды? Меня вот тоже должны были взять. Чудом ареста избежал. Загулялись с Леной, потом, пока на автобус ее посадил, время и убежало. До общаги поздно добрался, там меня друзья на улице уже поджидали, предупредили. А так бы – все! Амба! – Он сложил пальцы решеточкой, приставил к лицу, горько улыбнулся. – Небо в клетку. Понимаешь? Я