Осеннее преступление. Андерс де ла Мотт
свитер с желтыми знаками отличия на плечах – обычно в такое одеваются только офисные служащие. Она уже много лет не носила форму – в угрозыске лена все одевались в гражданское.
Подводя утром понедельника итоги выходных, Анна все же обнаружила маленький плюс. Погода снова испортилась, и Агнес больше не рвалась искать каменоломню. Дочь почти весь день просидела у себя в компании “Нетфликса”, а сама Анна переделала несколько дел. Какая-то ее часть надеялась, что Агнес наскучит история Симона и дочь рассудит, что трагическая гибель незнакомого парня на несколько лет старше ее самой, сына человека, в чьем ателье они теперь живут, – дело, в котором копаться не стоит. С другой стороны, Анна уже тосковала по тому единению, что появилось у них в субботу. На два коротких часа все стало почти… нормально.
Когда волосы просохли, Анна стянула их в тугой хвост, слегка подкрасилась, поправила узел галстука. Оглядела результат в зеркале и обнаружила у глаза морщинку, которой раньше не замечала. Может, запудрить? Анна решила оставить, как есть. Все-таки ей скоро сорок шесть, и не хочется в первый же день появляться на новой работе излишне накрашенной.
– Пора вставать. – Она постучала в дверь Агнес. Мило, разумеется, лежал в кровати, хотя ему это не разрешалось. Анна сунула голову в дверь, и собака нагло глянула на нее. Приподняла губу, запрещая Анне приближаться к Агнес.
– Хорошо спалось? – спросила Анна, пока Агнес влезала в куртку, чтобы выгулять собаку. В ответ дочь что-то неразборчиво буркнула. Кажется, хорошее настроение выходных испарилось.
– Когда у тебя поезд?
– В половине восьмого.
– Хорошо. Тогда отсюда нам надо выехать без десяти семь, не позже.
Входная дверь хлопнула у нее прямо перед носом. Анна сделала глубокий вдох, чтобы не поддаться раздражению. У Агнес первый день в новой школе. У Анны, можно сказать, тоже.
Когда она парковала машину возле полицейского участка, прошло уже пять минут от назначенного времени. Туман, стоявший все выходные, не рассеялся – здесь, в низине, он казался еще гуще, садился прямо на одежду. И к тому же пованивал. От запаха гари свербило в носу. Раньше Анну не слишком беспокоили запахи. На работе ей случалось переживать вещи похуже, не зацикливаясь на них. Но в последний год запахи как будто стали сильнее. Анна даже знала точно, когда это началось и какой запах был первым. Первая половина дня 2 ноября прошлого года. Белые лилии. Похороны Хокана. Анна ощутила, как нервозность обжигает желудок, и глубоко вдохнула. Расслабься, все будет хорошо, прошептал он. Похоже, они снова стали друзьями. Во всяком случае, Хокан больше не выступал со всякими зловещими предупреждениями.
Хенри Морелль подошел к стойке секретаря раньше, чем Анна успела войти в здание. Наверное, стоял и наблюдал за ней. Высокий мужчина, выше метра девяносто, и весом килограммов сто, не меньше. Какая-то часть этих килограммов отложилась на талии, но не так обильно, как у большинства его ровесников. Морелль тоже был в полицейской форме, отчего Анне полегчало. Явиться в первый же день одетой неправильно – неважное начало. Сутуловатая спина, манера