Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
на политические mot d'ordre,[727] теперь получив назначение в Петербург, называл Бонапарта уже императором Наполеоном и профессировал к нему высокое уважение.
Берг не спорил, но только служил пластроном и Шеншин, выпив другой стакан лафита и озлобленный тем, что князь Василий оставил его, был блестящ злостью и остроумием.
– Поручик артиллерии, – говорил он, – выбирает невест во всех европейских дворах и невесты прихорашиваются. – Князь Василий, не говоривший, счел долгом вступиться, полагая видеть намек.
– Нам трудно, не зная, судить о политических делах.
– Еще мало его любят у нас. И странно, как кого побьют, так делается его другом. От Фридланда мы так его полюбили, что уже не знали, как угостить. – Берг вступился за храбрость солдат под Фридландом. Шеншин продолжал: – особенно Пруссаки и Фридр[их] полюбили его нежно, чуть в воду не бросился, чтоб приехать на плот, спасибо казаки удержали. – Графиня делала знаки, замечая, что князю Василью не нравится. – Терпеть не могу, – отвечал[728] Шеншин соседу Борису, – этих франтов: покуда мы дрались, ругали Бонапартия, а теперь первый друг. Вот настоящие изменники. Я его потравлю. Нет, надо нас побить хорошенько, чтобы мы очень подружились, а то всё еще мало, и побьют.
– Послушайте, молодой человек, – сказал князь Василий, выведенный почти из себя, – надо знать прежде.
В это время вдруг через весь стол послышался голос Наташи, приподнявшейся и громко кричащей: maman! Головка ее вся красная, с горящими глазами, с сдержанной улыбкой и с энергической решительностью была обращена к графине.
– Что тебе? – Графиня испуганно, потом, увидав, что это шалость, сердито обратилась к дочери. – Что тебе?
– Мама, что пирожное будет?
Графиня рассердилась и улыбнулась. Гости засмеялись.
– Вот я тебе!
– Мама, что пирожное будет? – прокричала она капризно и весело. Дети и молодежь померли со смеха.
– Я говорил, что она скажет, – сказал кто-то. – Вот и сказала! Проиграли. – Эпизод этот расстроил спор и развеселил всех.
– Мороженое.
– Какое мороженое? Мама! Мама! Какое мороженое, я не люблю сливочное!
– Морковное, – сказал Шеншин. Всем стало веселее.
– Нет, какое?
– Тебе сказали. – Но она до тех пор не отстала, пока не сказали, что ананасное. После обеда все разбрелись более естественными группами, чем кто как сидел. Борис рассказывал про свой визит и про чудака Безухового. Наташа слушала его и врала. Вера ходила с барышней, и обе из всех сил завидовали друг другу. Берг подошел к ним и завел разговор о театре. Николай с Соней стали передразнивать их в зале и Nicolas, две капли воды, представлял Берга. Княгиня отошла с князем Васильем в угол к окну. Князь Василий держал чашку с кофеем. Борис смотрел на человека, от которого он будет зависеть, и человек этот ему не нравился. Княгиня решила, что Борис поедет с князем в середу через два дня.
Немного погодя заставили молодежь петь. Nicolas сел за фортепьяно, они спели из Joconde хор и русскую песню. Берг басил очень верно, но Nicolas и Наташа были артисты.
Вечером еще приехали гости и Наташа
[лозунги]