Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
Перстень оказался дорогимъ, и оцнщикъ, узнавъ о томъ, отъ кого полученъ перстень, донесъ полиціи. Въ полиціи же уже производилось дознаніе о скоропостижно умершемъ Смльков.
Первое подозрніе пало на проститутку Маслову. Она же оговорила Симона и Евфимію, которые при слдствіи сознались, а потомъ стали упорно отказываться.
Таково было содержаніе обвинительнаго акта. Нехлюдовъ внимательно слушалъ, ужасаясь той страшной дикости нравовъ, которая выражалась этимъ обвинительнымъ актомъ, и, какъ всегда, безсознательно чувствуя свое неизмримое превосходство надъ той средой, въ которой все это могло происходить.
Уныло звучалъ картавящій на р голосъ секретаря.
Когда онъ дошелъ до мста, въ которомъ сказано было, что купецъ Смльковъ, очевидно получившій особенное пристрастіе къ двушк, прозываемой Любкой, послалъ ее съ ключомъ въ свой номеръ, Нехлюдовъ взглянулъ на подсудимую Маслову. Въ это же самое время Маслова, какъ будто польщенная тмъ, что она возбудила такое чувство въ купц, подняла глаза и взглянула на чтеца и потомъ перевела взглядъ на присяжныхъ и скользнула имъ по лицу Нехлюдова. И вдругъ въ голов Нехлюдова точно щелкнуло и лопнуло что то. Воспоминаніе, копошившееся гд то далеко внизу за другими впечатлніями, вдругъ нашло себ дорогу и выплыло наружу. Катюша! вспомнилъ онъ. Тетеньки Марьи Ивановны Катюша. И онъ, удерживая дыханіе, сталъ всматриваться въ подсудимую. Она опять сидла, опустивъ голову. Лобъ, волоса, носъ. Но эта старая, больная. Но въ это время подсудимая опять подняла голову и еще разъ взглянула изподлобья на чтеца и вздохнула. «Да нтъ, этого не можетъ быть!» говорилъ самъ себ Нехлюдовъ и въ тоже время чувствовалъ, что не могло быть никакого сомннія. Это была она. Это была Катюша, та самая Катюша, которую онъ одно время страстно платонически любилъ, на которой хотлъ жениться и которую потомъ соблазнилъ и бросилъ. Да, это была она. Это было ужасно.
Да, это было 14 лтъ тому назадъ въ74 Турецкую кампанію, когда онъ, посл петербургской дурной свтской жизни, поступилъ въ75 военную службу и по дорог въ76 полкъ захалъ къ тетенькамъ Марь и Софь Ивановнымъ.
Ему было тогда 21 годъ.77 Это было время ослабленія и отдыха посл его самыхъ сильныхъ мечтаній, шедшихъ въ разрзъ со всмъ существующимъ порядкомъ вещей. Это было время, когда онъ, въ глубин души желая длать одно хорошее, длалъ все дурное, все то, что длали вс окружающіе его. Тогда онъ только что получилъ отцовское небольшое имніе, и, вмсто того чтобы, какъ онъ хотлъ, отдать его крестьянамъ, онъ надлалъ