Мать железного дракона. Майкл Суэнвик
Ты так ужасно врала на мой счет.
– Ой! Я и не думала, что все это ложь, – мне так хотелось, чтобы это было правдой, – ответила Ева. – Забудь. Просто дай мне свои ноги.
Змей не желал отдавать ей ноги, но, стоило Еве открыть рот, выходило, что верх – это низ, а день – это ночь, и в конце концов он уступил.
– Но только на несколько дней, – сказал Змей.
– Только на несколько дней, – согласилась Ева.
Прошло несколько дней, потом неделя. Прошел месяц, а Змей все еще ползал на животе. И вот он отправился на поиски Евы.
К тому времени Еве очень полюбилось новое тело.
– Такие прекрасные ноги, они тебе, верно, по ошибке достались, – сказала она. – Уверена, они с самого начала и предназначались мне.
Ева кинула в Змея камнем, и Змей уполз прочь.
Вот почему с тех самых пор у женщин такие красивые ноги. Миллионы лет минули с того дня, как Ева их украла, и пока, кроме Змея, никто не жаловался.
Когда история закончилась, вокруг костра на мгновение повисла изумленная тишина. А потом слушатели зааплодировали, засвистели, захохотали, застучали ладонями по бревнам, затопали. Хайнты замахали руками. И Кошка зарумянилась от удовольствия.
– Злая история, – сказала она, но тихонько.
– Свою службу она сослужила.
– Конец мне не понравился.
– Все-то критиковать горазды, – отозвалась Хелен. – Типично – история всей моей жизни.
В конце выступали две несчастного вида новенькие – хульдра и русалка. Пытались петь, но неудачно, а когда признались, что других талантов у них нет, их заставили раздеться догола и биться до изнеможения. Сначала соперницы держались зажато и скованно и даже как-то официально, но то, что началось как драка понарошку, постепенно все меньше и меньше походило на фарс. Лица женщин раскраснелись. Губы скривились от гнева. С пыхтением и ворчанием они начали драться всерьез.
К своему удивлению, Кошка вовсю наслаждалась зрелищем, хотя в конце отвернулась, когда под шумное одобрение толпы проигравшую подвергли ритуальному унижению.
После какого-никакого увеселения сытая и довольная собой Кошка соорудила из двух одеял и веревки палатку и почти сразу же уснула.
Проснулась она посреди ночи. Кто-то прижал ей к губам палец, а к горлу – что-то холодное и металлическое. Ошалело моргнув, Кошка увидела прямо над собой девчонку – ту самую, которая барабанила поварешкой по котлу, когда сварилась похлебка.
– Тихо. – Девчонка убрала от Кошкиного горла флейту. – Нужно уходить, и немедленно. Хватай мешок, но одеяла не бери. Времени нет.
Кошка спала в одежде, так что ей оставалось только натянуть носки и сунуть ноги в ботинки. Она выползла из палатки. Девчонка с рюкзачком «Hello Kitty» на спине ждала снаружи. Тихо, чуть ли не на цыпочках они пробрались сквозь спящий лагерь.
Когда проходили мимо общего костра, который превратился в кучку угасающих углей, Кошка прошептала:
– Погоди-ка.
Там на одеяле, свернувшись, словно пес, спал Закидон. Кошка быстро ощупала его ошейник,