Пути отхода. Наоми Исигуро
свитера с одинаковыми узорами. Разве в реальном мире существуют счастливые семьи? Существует, например, такая красивая, отретушированная женщина-Барби, лучезарно улыбающаяся за завтраком своему мужу-Кену, будто тот сказал что-то очень умное и забавное? Неужели они и правда не понимают, что фотографии выглядят по-дурацки, и не задаются вопросами морали? Ведь чтобы сорвать легких денег, авторы подобной рекламы играют на людском стремлении к счастью. По крайней мере, рассуждал Питер, он не такой лицемерный подонок, как тот кретин, который создал рекламные щиты. («Держу пари, что этот кретин заработал на них немало денег, сынок, – вновь прозвучал в голове голос отца, – ты столько в жизни не зарабатывал»).
– Ох, отец, – ответил Питер волнам, – лучше уж быть бедняком, честно.
Только что это там, в океане? Полумрак мешал разглядеть, вроде бы на волнах маячило нечто странное, определенно странное, оно нарушало гармонию вечернего пейзажа и отзывалось в душе тревогой. Тюлень? Птица? Или… кто-то плавает. Да, кто-то плавает. Хотя, может, и не совсем плавает. Издалека и в сумерках не разберешь, да еще вода темная и неспокойная, но, уже подбегая к волнолому, Питер жалел о полном безлюдье вокруг. Зачем он вообще посмотрел, зачем увидел? Почему не повел себя по-мужски и не остался в жутком модульном доме с Агнес? Не избежал того, что происходит сейчас?
Он понятия не имеет, что будет дальше, понял Алфи. Совершенно не представляет, хотя всю жизнь он знал и считал это вполне естественным: не важно, ехал ли Алфи в школьном автобусе и знал, какие уроки ждут впереди, или возвращался тем же автобусом домой и знал меню на ужин, или точно предугадывал мамину реакцию на любые свои слова. Алфи понятия не имел, что будет дальше, лишь однажды – после ухода отца, всего пару дней… Ох, нет, не надо вспоминать о том времени, никогда-никогда, особенно сейчас, ведь даже дышать тяжело.
Судорога наконец отпустила, но слишком много сил, физических и моральных, ушло на борьбу с ней, на то, чтобы крутить и распрямлять бедную замерзшую ступню, к тому же все это время Алфи не мог плыть, лишь с трудом удерживался на поверхности при помощи рук и второй ноги, поэтому его отнесло еще дальше от волнореза, утесов и берега. Течение здесь было другим, и Алфи никак не мог его понять. Раньше он думал, что волны неминуемо будут тащить его назад к стене, и видел опасность именно в этом. Алфи даже в голову не приходило, что маленький человек вроде него способен забраться так далеко, преодолеть внушительное расстояние, ведь обычно преодоление расстояния – результат стараний, а не случайности.
Хотя разве на самом деле тут – теперь, когда судорога отпустила, – разве тут не красиво? Вода темная, словно холодный чай, и огромное звездное небо, как в музыкальном фильме, который они смотрели с Максом и Сандрой, индийский фильм, где в конце все танцуют, – и Алфи видел луну, убывающую луну, про нее рассказывали на географии, и под этим углом луна действительно выглядела сферой. Луна и есть сфера, конечно же, Алфи знал. Просто никогда по-настоящему