Погибель королей. Дженн Лайонс
придется быть и превосходной танцовщицей, и успешной шлюхой.
Сурдье мало заботила судьба Мореи, но, судя по поведению Кирина, она была прекрасна, словно богиня. По крайней мере, обычно его сын не выставлял себя таким дурачком перед девушками.
Морея взяла лежавшее на краю сцены полотенце и вытерла лицо.
– Мы уже два раза повторили. Еще один раз, а потом перерыв?
– Я не против, госпожа Морея, – ответил Сурдье, снова устанавливая между ног свою арфу. – Если кое-какие проклятые мальчишки не будут пялиться куда не надо и думать, о чем не надо, а не о работе.
Ответа Кирина он не услышал, но мог легко себе его вообразить.
– Не хмурься, – сказал Сурдье и снова ткнул Кирина между ребер.
– Как… – Кирин покачал головой, сжал зубы и сквозь силу улыбнулся.
Сурдье снова заиграл танец. Морея попросила его сыграть «Маэванос». Если Морея прибыла из богатого дома, то «Маэванос», скорее всего, был наилучшим вариантом. У нее просто еще не было времени выучить что-то более «остренькое».
Сюжет «Маэваноса» был довольно прост. Одну молодую женщину продал в рабство ее муж, который заглядывался на ее младшую сестру. Работорговец, купивший ее, дурно с ней обращался, но потом ее купил аристократ из Верхнего круга.
Аристократ влюбился в нее, но произошла трагедия: его убили люди из враждебного ему дома. Верная рабыня покончила с собой, чтобы вновь встретиться со своим повелителем за Второй завесой. Ее преданность растрогала богиню смерти Таэну, и она разрешила паре вернуться в мир живых, а вместо них забрала к себе мужа-распутника. Аристократ отпустил девушку на волю, женился на ней, и все, кто этого достоин, после этого жили долго и счастливо[27].
Хотя «Маэванос» должна была танцевать женщина, песню исполнял мужчина, ведь историю рассказывала не сама героиня, а мужчины, которых она встретила. Сцены с участием лорда и работорговца были пикантными, именно поэтому Морея и предложила их в качестве компромисса.
Сурдье ненавидел этот танец ровно по тем причинам, по которым он, вероятно, будет пользоваться успехом в борделе. Однако в данном вопросе окончательное решение принадлежало не музыканту.
Когда танец начался, число зрителей увеличилось; в клуб стали стекаться первые вечерние клиенты. Последний поклон Мореи публика встретила радостными воплями и аплодисментами. Кирин умолк. Сурдье чуть прижал примотанные к пальцам «когти» к двойным струнам своей арфы, и с них сорвалось эхо последних нот.
Сурдье почувствовал запах пота Мореи, услышал стук бус, когда она перекинула свои волосы за спину. Не обращая внимания на свист и улюлюканье, она подошла к стулу, на котором он сидел.
– Что ты здесь делаешь? – спросила его Морея.
Сурдье повернул голову в ее сторону.
– Репетирую, госпожа Морея.
– Ты восхитителен, – сказала она. – В каждом борделе Бархатного города такие же талантливые музыканты? Ты лучше всех, кто когда-либо играл для моего прежнего хозяина. Сколько тебе платит мадам Ола?
– По-вашему, мой отец настолько
Существует много вариантов «Маэваноса», однако основной сюжет у них один: герой умирает и отправляется в загробный мир. Таэна судит его, а затем позволяет вернуться в мир живых. Кхадри Силорма подробно разбирает эту тему в «Архетипе умирающего бога», разрабатывая теорию, в соответствии с которой Таэна является лишь одной из частей цикла духовной реинкарнации, необходимой для всего живого. Таэну дополняют богини Таджа и Тиа, и каждая правит одним из трех существующих наравне друг с другом миров нашей реальности. Эти миры соответствуют физическому, магическому и посмертному метафизическим состояниям. Последователи Галавы, богини жизни, ненавидят книгу Силормы, поскольку считают, что в ней Галава играет второстепенную роль по сравнению с тремя богинями-сестрами.