Мама кома. Андрей Агафонов
риск; пока решил не решать.
– Неудобно спрашивать, но что у тебя с Иркой вчера вышло? – поинтересовался он. – Она мне жаловалась на тебя.
– Вот сука, – удивился Александр, – а че мне ее, уговаривать надо было? Еще и жалуется, тварь. Другая бы хвасталась, да?
Улыбнулся солнечно и светло.
– Наскочишь когда-нибудь на целку.
– Ты за меня не переживай, Данила, – осадил Саша, – я разберусь.
Колонки загудели, кто-то оглушительно откашлялся, блямкнула тарелка. Барабанщик суетился над установкой. Сергей поднялся на сцену, волоча в правой руке клавиши. Вид у него был изнуренный. За столиком у входа раздался дружный вопль:
– Лабух! Дойчен зольдатен!
– Для наших… – начал говорить Сергей в микрофон.
– Дойчен зольдатен! Я, я! Ми вас будем немножко вешайт!
Раздался свист.
Компания кавказцев за другим столиком глухо роптала.
Александр посмотрел вполоборота на парней у двери, легко снялся со стула и вразвалочку подошел.
– Цурюк! – закричал на него сидящий слева кучерявый пацан с выбритыми до синевы висками и передернул затвор воображаемого «Шмайсера», – русише швайн!
– А вы че, ребят, фашисты, да? – добродушно спросил Саша, опираясь руками на стол.
– Че надо, гопник? – презрительно спросил главарь.
– Да просто услышал родную речь. Я только из Германии вернулся.
– Не пиздишь? – прищуренные глаза главаря чуть расширились.
– Бля буду. ГСВГ, слыхал?
– Слы…
Саша сделал рывок и легко опрокинул на компанию стол. Кучерявый, уклоняясь, покачнулся на стуле вбок, но тяжелый кулак догнал его, и кучерявый зарылся носом в палас. Саша вытащил из обломков и объедков главного, схватил двумя короткими пальцами бритву у него на шее и приставил к подбородку:
– Слышь ты, фюрер сраный, мне поебать, кто у тебя папа, чтоб я тебя не видел здесь больше, понял меня? Замочу, на хуй, сука! Понял, бля?!
Фюрер, стараясь не дергать челюстью, кивнул.
– Убью – на – хуй, – повторил Саша. Медленно и отчетливо.
Возвращаясь за столик к Даниле, посмотрел на сцену, сжал руки в замок:
– Маэстро, ваш выход!
Кавказцы, цокая и поднимая руки, выразили горячее одобрение поступку Александра.
– Ну ты молоток, – восхитился и Данила с оттенком презрения, – навел порядок. Может, тебе в милицию пойти?
– Может, и пойду! – Саша убрал рукой прилипшую ко лбу светлую прядь. Только испарина на лбу выдавала, что он несколько напряжен.
– Для нашего гостя из демократической республики Германия звучит эта песня, – сказал в микрофон Сергей и пробежался пальцами по клавишам.
Нарисованы актеры,
Музыканты и танцоры,
Отчего белее мела
Их встревоженные лица?..
Саша расплылся в улыбке, глядя на Данилу с чувством наивного превосходства. Будучи довольно неотесанным