Карлсон, танцующий фламенко. Неудобные сюжеты. Наталья Рубанова
и лишь разделительная музейная нить не даёт права прикосновений. Впрочем, всё это лирика, да только как без Т. вот быть-то теперь? Прав ли был Иоанн, лгал ли, говоря, будто в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх?.. «Джесус Крайст, коли я создан по образу Твоему и подобию, то избавь меня от глупой боязни! И ответь: почему Она – вот именно Она – не страшится? Не Она ли сама есть любовь?..»
Он давно не ел – с утра не хотелось, потом весь день репетиции, сигареты – под ложечкой подсасывало, «ложечку» сводило, надо было просто утихомирить gaster, не до флэта же с таким урчаньем!.. На флэту́ пустой холодильник, набитый пустой, без признаков гостиной, пластиковой посудой. Пустое пространство с конъюнктивитными – так и не оттёр после ремонта – глазницами окон. Спящие ноты и книги. Пустота пустот, фуэта фуэт, как, впрочем, и последние лет несколько его вроде-как-жизни – «жизни» после расставания с той, чьё имя до сих пор вызывает едва уловимую боль на уровне горловой чакры – Рунов предпочитает его не произносить: так, чертыхаясь, он, едва не роняет в лужу скрипичный футляр, и открывает, наконец, тяжёлую дверь.
Фиолетовогу́бая герлица в училкинском миди и снулых чулках отводит его в зал с твёрдым намерением сейчас же позвать менеджера. Какого менеджера? Меню, барышня!.. Девица улыбается во все виниры (стоматологический кредитный договор, рассрочка на год), и выскальзывает в холл. Рунов оглядывается – все столики, за исключением трёх, свободны. Увядающие красотки с надменненьким любопытством поглядывают в плоские, что модельный живот, мониторы, припаркованные к экс-vip-зоне выцветающих декольте. Рунов зовёт официанта, однако вместо него подбегает лысый, в ленноновских таких очочках, manager с уточняющим, на кого он, собственно, пришёл. Ни на кого, вы о чём? Растерявшись и разозлившись одновременно, Рунов привычно хватается за скрипичный футляр. Я голоден, не морочьте мне голову, я могу сделать заказ? И вообще – что за спектакль! На кого! Если его не хотят обслуживать, он просто уйдёт – тут полно маленьких ресторанчиков. Полноте, какие ресторанчики? Вы посмотрите, сколько невест прямо под вас! Да, вы, верно, ошиблись дверью, заведение рядом, но, может быть, это судьба нашла вас на нашей печке и вы встретите Её? Ведь вы не женаты? У мужчин мы всегда спрашиваем паспорт – у вас с собой документы?.. Наш центр называется «Приближение», каждый месяц наши клиенты сочетаются бра… Рунов язвит что-то насчёт браков со скрепами и, усмехнувшись, внезапно расслабляется: что ж, сыграем… Оживившись, лысый начинает вдохновенно листать изображения разномастных, на любой вкус и фасон, див, однако очень скоро Рунов, приуныв, кладет ладонь на бойкую его мышь: «Спасибо, сыт».
Жизнь без любви есть, а без смерти – нет, он знает. Точнее, так он думает, будто знает. Степ бай степ – меленькие шажки, приближающие новоизвлечённого из матки детёныша к конечному пункту назначения белкового тела – суть так называемой эволюции или мутации (у кого как), и если позволить себе фантастическое допущение, будто анима всё-таки существует, то избавление каждого земного сидельца,