Стена. Иллюзия одиночества. Илья Александрович Таранов
с Николаем: сам вырос в такой же дворовой компании – среди московской шпаны. В памяти такое, от чего у слабонервных мурашки по коже побегут, – сказал Клювин.
– Да, вот ещё одна подробность: кличка у Геры была – Шакал, – Тартищев пристально посмотрел на Клювина, болезненно поморщился, аккуратно трогая раненую голову и продолжил: – Для чего я это рассказываю? Тот день и та рана стали переломом в моей судьбе. Да! Именно так! Я мог полностью попасть под власть Шакала и стать его подёнщиком или просто затеряться по жизни, как со многими из тех мальчишек и произошло. Раньше я боялся воспоминаний того дня. Сейчас скажу, что с честью прошёл через эти колючки и крапиву. Теперь я известный в городе человек, живу самостоятельно, независимо и смело. Имею хороших друзей, прекрасную жену. Но семь дней тому назад надо мной произошло насилие: меня отгородила стена; отгородила от мира, где я всё-всё устроил для своей жизни, где имею определённую власть и уважение, деньги и положение, о которых и не мечтал мой отец. Мало того, она – стена – причинила мне физическую боль и нанесла душевную травму. Но кто теперь меня утешит и укажет путь?.. Остаётся одно – подчиниться стене, а значит, погибнуть… Или установить свой статус-кво внутри стены и жить с ней рядом, но независимо, считая это пространство всей Вселенной, а нас – единственными жителями. Жить, не замечая её, и тогда она отступит. По крайней мере, мы в это будем верить. Так?
– Есть разумное зерно в твоих рассуждениях, дорогой Тартищев! Действительно, укус сторожевой собаки не помутил твой ясный и крепкий разум. И слава Богу! Продолжай! Скажи что-нибудь о своей единственной и неподражаемой харизме. Я с нетерпением жду окончательных выводов из твоего интереснейшего доклада, – весело воскликнул скульптор, воспользовавшись паузой. Он с наслаждением открыл банку пива, шумно отхлебнул и многозначительно посмотрел вокруг.
Вероника почувствовала, что наступает важный момент разговора, но именно в данный миг эта важность может быть разрушена необдуманным шагом слушателей. Поэтому она предложила продолжить беседу за чаем. Никто не стал противиться, очевидно, чувствуя необходимость небольшого перерыва.
Глава 10
Восхождение на трон
Клювин откусил печенье, с издёвкой посмотрел на Тартищева, а прожевав, сказал:
– А недурно, дорогой Тартищев, после чая вздремнуть минуток шестьсот, а перед этим пропустить сотенку граммов божественного нектара, который мы, смертные, называем коньячком.
– Продолжайте, Николай Николаевич, мы с интересом слушаем, – Вероника с укоризной посмотрела на усмехающегося толстяка.
– Да, Николушка, продолжай, – Анна трепетно взглянула на мужа.
– Выспимся на том свете. Факт! – усмехнулся Лёва.
Тартищев окинул взглядом Лёву, оценивая значение его высказывания и, не обнаружив в нём посягательства на свой авторитет, продолжил:
– Хм… Так вот, друзья, сколько жить нам в этой маленькой стране-вселенной, мы не знаем. Но без совокупности определённых законов, без