Калейдоскоп. Александр Александрович Стребков
в котором хозяйки обычно стирают, а в тех квар- тирах которые ещё старой постройки, подобие коммуналок, где до сих пор отсутствует душевая и ванная комната, в таких корытах жильцам приходилось купаться.
– Зачем ты его притянул? Покойника собрался купать, так, что ли? Так он же ещё вроде бы живой. Или ещё что-то придумал?!.. – спросила Клава.
– Как зачем?.. пригодится. На детской коляске его отсюда не спустишь, ко- лёса там болтаются, я раньше ещё видел. Мы его – этого урку, вначале в ко- рыто положим и в нём на низ спускать будем. На себе я его не понесу!.. у меня ноги калечные и блевать от него, мне охота!.. Капуста – он косоглазый, может мимо ступеньки промазать, а в корыте удобно; спустим, как на салаз- ках, только бы в двери попасть. А дальше, на улице, видно уже будет: или в коляске на Богатяновский спуск покачу, или можно его и в канализационный люк вниз головой опустить… Или давайте его под порог соседям подбросим… А если с квартиры прямо на улицу, то вначале тогда, надо его в окно на ве- рёвке спустить, привязав урку за шею…
– Сообразительный, я смотрю… И где ты только этому научился!.. Ты тут
столько вариантов выложил, как будто и впрямь участие в подобном не раз принимал… – сказала Клавдия и задумалась.
В эту минуту послышался стон, и зек, открыв закисшие глаза и уставившись на Ивана Ильича, вероятно, принялся слушать, что и о чём говорят в комнате. Клава заметив, что «жертва оборта» – выражение Клавы – пришла уже в себя, стала подыгрывать, затеянной Хомяком теме.
– Нет… стрелять, всё-таки… людей пугать… – пожалуй, не будем, – сказала
Клавдия спокойным рассудительным тоном, делая в своей речи упор, на рас- становку дальнейших действий по отношению к жертве.
– Дождёмся, когда совсем ночь наступит, схожу на угол и с автомата по- звоню, чтобы срочно прислали нам машину… На свиноферму, Военвед, его отправим… Свиньям скормим; с косточками похрумают, что даже следа не останется, и польза хоть какая-то будет…
Зек тем временем продолжал лежать и думать, как бы ему улизнуть отсюда восвояси. Но как улизнёшь, если спутан по рукам и ногам от пяток до самых ушей. Услышав из уст хозяйки последние её устрашающие слова: заключи- тельный приговор его персоне, вначале поёрзал задницей по полу, сказал для приличия пару раз – ой!.. и принялся скундявить:
– Говорил мне Бацилла-шприц, – не ходи без меня, прибьют!.. Не послу- шался, идиот!.. Решил, сам справлюсь… Вот и результат на лицо, хоть в кино снимай…
Сделав длинную паузу, крикнул:
– Развяжите, суки, волей клянусь! иначе головой буду об пол биться, кро- вью сойду, а вам зона светит…
– Бейся!.. Чем быстрее лапти отбросишь, тем меньше нам голову ломать, как тебя прикончить, – сказала Клава и подойдя, со всего маха пнула ногой
зека в рёбра, приговаривая:
– Это тебе, пидар бацильный, за шалаву и соску!..
– Не надо меня бить и свиньям скармливать, я больше к вам не приду, отпу-