Монтаж памяти. Elian Julz
сюда.
Открывая многочисленные ящички, натыкалась лишь на всякие безделушки, украшения и одежду.
В коробке из-под шляпы под кроватью обнаружила связку писем, перевязанных лентой. Но тут заскрипели половицы совсем рядом со спальней.
Я быстро вернула свою находку на место и встала по стойке смирно, затаив дыхание. Взгляд с опаской был пригвозжден к двери. Сколько времени я здесь проторчала?
Вот ручка повернулась, как я того и боялась, и вошла…
Уфф, можно было выдохнуть. Это Роуз.
– Что ты здесь застряла? Мисс уехала полчаса назад. Я тебя уже обыскалась. Переживала. Тебе полегчало?
– Увы, так ничего и не вспомнила.
– У тебя полно работы до возвращения мисс с пикника. Вечером всё семейство едет на бал. Нужно столько всего перегладить внизу. Надеюсь, ты ничего не напортила и не выдала своё сумасшествие?
– Кэролайн только сказала что-то про последнюю соломинку и про омлет. Завтракать отказалась. Может, она хотела поесть яйца?
– О, нет. Всё-таки что-то натворила. Да ты же её вывела из себя! Боже, ну всё, жди расплаты. А ведь я предупреждала, что домашняя слуга – лучшее место для раба. Теперь, мамушка, верно, тебя отправят гнить на плантацию, – Роуз начала причитать, хватая меня за плечи, чуть ли не плача. – Ты должна взять себя в руки, чтобы не сделать ещё хуже. Ради себя.
Моя темпераментная пессимистка-проводница показала подвальную комнату и удалилась на кухню. На лавке лежала высоченная стопка измятых белых вещей. Как я до этого поняла, хлопковые и льняные светлые предметы гардероба – исключительно нижнее белье, которого с учетом пыли и грязи в здешних краях нужно бессчётное количество. Ну, ладно, гладить я умею хорошо. Наверное…
Пару минут я вертела в руках металлическую конструкцию. Это, бесспорно, утюг. Похож. Но как он работает, хоть убей, не помнила. После немудреных манипуляций, верхняя часть приспособления открылась и внутри обнаружились угли. Ага, вот оно как хитро-мудро устроено.
Разложила на столе одну из штанин уже знакомого мне подобия развратных панталонов. Эти были, видимо, по меркам здешних дам особенно изысканными и модными – по нижнему краю отделаны широкой полосой изящных белоснежных, кружев (наверное, шёлковых) и чуть выше завязками-тесемками.
Щипцами положила горячие угли внутрь металлической штуковины и начала водить тяжелым предметом по ткани. Ничего. Будто игрушечным утюгом балуюсь. Мелькнула догадка поставить его на печь. Может, это так задумано?
Но сколько его держать? Сосчитала два раза до шестидесяти. Надеюсь, считать-то здесь не запрещено законом? Боже, как я запуталась уже. Почему всё так сложно? Вот я сама себе удивляясь, стою в подземелье и глажу чужие, можно сказать, трусы.
О, это другое дело, утюг рассекает, как пароход, белые волны исподнего, оставляя за собой идеально ровную гладь. Нехитрая наука.
Но тут носом почувствовала запах паленой ткани.
Святые небеса, вот же дурья башка! И что теперь делать? Ведь и идиоту понятно, что хлопок и шелковые кружева не гладят с одним и тем же