Аден. Илья Ист
заготовленные благовония и разложил их перед алтарём в Святилище Последних Слов.
Интересно, что любил читать ДеГамма Альдераан?
Канн сходил в библиотеку и вернулся оттуда с потрёпанной книжкой. На её обложке едва блестели золочёные буквы. Надпись гласила: «20 000 лье под водой». Сидя на полу, Канн листал плотные страницы, освежая в памяти сюжет, написанный предком Верном много килосол назад. Великие предки. Как много выпало на их долю и как мужественно они выходили из самых трудных испытаний. Из книг и рассказов монаха-настоятеля Канну было известно, как предки осваивали космос. Как штурмовали Луну, как строили на орбите Матери-планеты свои станции. Как без страха сотрясали Землю взрывами Царь-бомб и двигались, невзирая на происки тёмных сил, к победе Разума и Света.
Внезапно в храме потемнело. Гигантская дождевая туча укутала монастырь своим пепельным телом. Канн улыбнулся: даже небо готово скорбеть вместе с ним. Значит, сегодня он провожает хорошего человека.
В том, что в течение часа монастырь утонет в тёплом ливне, не было никаких сомнений. Чуть торопливо Канн разложил перед собой чистый лист бумаги, кисти и краски.
Он долго думал, какой символ хочет изобразить на прощание. Древняя и красивая традиция. Она всякий раз заставляла его сердце биться сильнее, ибо верно подобранный символ, согласно поверью, указывал усопшему лучший Путь. Перебрав множество вариантов, Канн остановился на октоторпе, символе странствий лорда Альдераана.
Двоясь и троясь, эхо первого грома пронеслось по внутренним покоям храма. Канн зажег светильники. Он знал, что кораблю оставалось плыть ещё полчаса, и подумал: «Надеюсь, шторм не застанет их врасплох».
Повернувшись к пурпурному занавесу, за которым незримо присутствовал Великий Архитектор, Канн обратился к нему с молитвой:
– Великий Архитектор, я воздаю тебе свою благодарность за сущее, прошедшее и грядущее. Я внимаю твоему Зову и преображаю свою суть изо дня в день. Великий создатель! Прошу тебя в этот день помочь ладье добраться до берега и прибыть на последний ритуал. Помоги мне, твоему созданию, сопроводить ДеГамма Альдераана, достойнейшего из людей, в твои чертоги.
Густые и тёмные, словно патока, капли марсианской воды начали медленно стекать по мозаике в центре монастырского двора. По преданию, эта мозаика – всё, что осталось от некогда величественного произведения: древних Врат. Они встречали путников у входа в Запретный город, Место, с которого всё началось. Тем временем Канн, закрыв глаза в мистическом экстазе, всё яснее видел силуэт ладьи, прорывающийся сквозь бурую пелену дождя. Проглотив комок в горле, он продолжил:
– Я, Канн, прошу тебя помочь путникам. Да будет все по промыслу Матери Ланиакеи[24] и Тебя! Да будет так!
Произнеся последние слова, Канн пал ниц. От изнурительной молитвы на спине выступил пот, а жилка на лбу вздулась и пульсировала горячей кровью. Он медленно подошёл ко входу в храм и стал пристально вглядываться в стену дождя, только набиравшего силу. Он видел, как монахи поспешно заканчивают дела и уходят в кельи. Как настоятель, взяв зонтик, спокойно продолжает
Ланиакея – сверхскопление галактик, в котором, в частности, находятся Сверхскопление Девы (составной частью которого является Местная группа, содержащая галактику Млечный Путь с Солнечной системой) и Великий аттрактор, в котором расположен центр тяжести Ланиакеи. Диаметр Ланиакеи примерно равен 520 миллионам световых лет.