Время красного дракона. Владилен Машковцев
вам надо обратиться к доктору Функу – психиатру.
– Это у вас голова повреждена. А я в здравии. Можно сказать, вам привалило счастье. А вы судьбу отвергли. Жалко мне вас. Всю жизнь будете сожалеть опосля. В ноги мне упадете, но я уже не соглашусь стать вашей женой. Считайте, что я подала на вечный развод. Прощайте, неблагодарный!
Партина Ухватова ушла, гордо выпрямясь, со слезами на глазах. Порошин долго не мог поверить, что он не разыгран, не вовлечен в какой-то комический спектакль. К вечеру у него поднялась температура, разболелась голова. А к нему пришла какая-то девочка:
– Фрося вам пельмени горячие передала, я соседка ее – Вера Телегина.
– Спасибо, спасибо, – взял Аркадий Иванович горшок, укутанный в шаль.
Он не запомнил ни девочки, ни ее имени и фамилии, не притронулся к пельменям. Ему сделали укол, дали снотворного, и он успокоился, уснул, обнимая подушку. Проснулся Порошин в полночь от легкого постука, то ли в окно, то ли в дверь. Он сбросил байковое одеяло, опустил ноги на махровый половичок, огляделся. В палате было сумеречно, за дверями в коридоре тишина, значит – дежурная медсестра спала на диване.
За окном желтелась миражно наркотическая луна. Аркадий Иванович подкрался к двери, приоткрыл ее, выглянул в коридор. Там никого не было. Кто же стучал? В палате густилась духота, запахи лекарства и бинтов. Он подошел к окну, взялся за створки, распахнул их, облокотился о подоконник. И зажмурился от хмельного ощущения прохлады, тающей свежести, ранней весны. А когда вновь открыл глаза, обомлел… Прямо вплотную к окну, к подоконнику, прижималось корыто, в котором сидела Фроська. Она приложила палец к губам: мол, тише! И полезла в окно. Порошин помог ей перелезть через подоконник и начал обнимать ее, целовать, приговаривая шепотом:
– Фроська, я тебя люблю. А ты меня любишь?
– Люблю.
– Тогда снимай штаны.
– На мне панталоны царицы.
– Зачем же ты их напялила?
– Штоб тебя соблазнить.
– Ох и дура ты, Фроська.
– Умная была бы, не влюбилась бы в тебя.
– Торопись, Фрося, у тебя есть соперница.
– Верочка?
– Какая Верочка?
– Верочка Телегина, которая пельмени тебе принесла.
– Не знаю никакой Верочки. Никто мне пельменей не приносил. Твоя соперница – Партина Ухватова.
– Аркаша, я до полной нагишности разболокаюсь, для соблазнения…
Такой уж получилась у них первая медовая ночь. Они прообнимались, прошептались до первых петухов. И только перед рассветом нечаянно уснули. Дежурная медсестра застала их спящими в обнимку на одноместной кровати, закричала, позвала врача. Прибежали и больные из других палат.
– Вы как сюда попали, девушка? – пробурчал доктор, протирая то свои заспанные глаза, то очки.
– Через окно, – показала признательно Фроська.
Медсестра свесилась грудью через подоконник, глянула по сторонам, вверх, осмотрела сквер:
– Лестницы нет.
– Я на корыте прилетела, – продолжала давать показания нарушительница покоя и режима больницы.
Врач