По вашему слову память: да будут их грады построены. Роман Дальний
уверяю вас: просто мозг этих людей перестаёт реагировать на их запах («служебная информация», ага), а вот мухи как дохли в радиусе тридцати метров от сального мешка, так и продолжают дохнуть.
И, раз уж вспомнили про мух, то Папочка нам и тут удружил: он немного доработал наши кожные железы так, чтобы благоухание нашего секрета, даже если от него глаза у собеседника слезятся, всё равно в некоторой степени располагало. Задумка понятна, но вот беда: располагающим наш полный естественности аромат считает не только целевая аудитория, но и полчища насекомых. Особенно летающих. Особенно в брачный период. Отсюда и некоторая двинутость упырей на чистоплотности, не считая обусловленных хищничеством и обострённым обонянием предпосылок.
И вот что мне определённо мешало – насекомые. Я подумал даже немного отвлечься на небольшие гигиенические процедуры, но голод крепко взял меня за поведенческие жабры и вёл вперёд, несмотря и вопреки. А может и инстинкт самосохранения: возможно, я подспудно понимал, что стоит мне сделать шаг в сторону, сил на то, чтобы собраться снова, может уже и не хватить. Но, скорей всего, и то, и другое сразу. Поэтому я только бесшумно отмахивался от самых надоедливых и продолжал движение, используя обоняние, как наводчика. Через недолгое время подключился и слух. О, это благословенное журчание человеческой речи повлекло меня, как журчание прохладного ручья умирающего от жажды в жаркий полдень. И вот она – стоянка. Теперь я их видел, видел первое в моей жизни племя людей. И тени вокруг сгустились уже достаточно, чтобы они не видели меня.
Первым делом мне пришлось подавить острый приступ желания ворваться туда и оторвать от первого подвернувшегося под руку конечность. Хотя остатки моего самоконтроля и иссякали неуклонно, как последние песчинки в песочных часах, мне всё же хватило разумения понять, что обидятся при таком подходе и поесть нормально не дадут, а потому придётся отбиваться от остальных. И я вовсе не был уверен, что в том моём состоянии справился бы.
То ли воображение, то ли «лесной интернет», тогда не знал и сейчас не знаю – что именно, одарили меня смутным, как через запотевшее стекло, но вполне различимым по смыслу видеороликом: то ли один из моих братьев в реальности, то ли сам я в воображении, именно что врывается в племя и успевает урвать себе еды, но потом вынужден начать драться. Однако, вот паскудство, даже начать толком не успевает: отмахнувшись от двоих-троих попросту отключается и становится лёгкой жертвой остальных. Печальная и незавидная судьба.
Себе я такой не хотел. Дополнительно нежелание рисковать подогревалось смутным пониманием: даже при самом лучшем раскладе, отбившись ото всех, я лишаюсь самоходного запаса еды на продолжительное время. В тогдашней моей реальности, знаете ли, не существовало не только морозильников, но даже проблеска идеи о таковых. Поэтому я умудрился остаться в себе и провести какую-никакую рекогносцировку.
Какое-то