По дороге из детства. Анна Морозова
туда, где просыпается солнце и наступает новый день. Он увозил нас от моря в жаркое сердце Крыма – в мой родной Симферополь.
«Как же там наш дельфин? Отдохнул ли он на песке? Набрался ли сил? Уплыл ли к себе домой?» – возникали вопросы в моей голове, и я сразу на них отвечала. Ответы мои всегда были положительными, ведь другого исхода и быть не могло.
«Пазик» мерно качал всех нас, как пароход на волнах, и увозил в другую жизнь. Нет, не в прежнюю. Никто не бывает прежним, увидев море. Через 20 лет я встречусь с ним опять и снова стану другой. А пока так хочется спать и я засыпаю…
Пять лет
Мне пять лет, брату тоже. Сегодня как раз именины.
В дом нет-нет и приходят гости, их много. Некоторых дядь и тёть, кажется, я видела впервые.
Мама с самого утра нарядила меня в летнее белое платье с короткими рукавчиками. И в гольфы. Хороший наряд, меня вполне он устраивал. Андрею папа смастерил телефон из двух бумажных стаканчиков и длинной нитки. Они сидели и переговаривались друг с другом, как маленькие. Я тоже попросилась с ними играть, но что-то ничего не услышала в «трубке».
– Ну и игра… Ей-богу! – произнесла я, взяла в руки подол коротенького платья и ушла в кухню «помогать» маме.
В квартире очень вкусно пахло жаренной на сковороде курицей. Сковорода была накрыта тарелкой, а сверху водрузилась кастрюля с водой – это гнёт, что я прекрасно знала, ведь так мама готовила курицу на каждый праздник. На плите в огромной кастрюле находилось картофельное пюре, крышки почему-то не имелось, поэтому видно было, как валит пар, не дым, в пять лет я это уже тоже знала.
Мама вдруг протянула мне толкушку, которой только что мяла картошку. Я моментально облизала её. Картошки прилипло мало, и мама макнула её в кастрюлю ещё раз и снова вернула в мои руки.
– О-о-о-о-о, а так можно? – удивилась я и с благодарностью принялась лизать гладкое дерево этой кухонной утвари.
– Можно, сегодня вам всё можно! – снисходительно ответит мама. – Платье-то опусти.
– Какое?
– Своё. Зачем подол так подняла? Некрасиво! Как маленькая, ей-богу!
Платье опустилось, толкушка облизалась.
Крёстная брата, Тётя Таня, что-то помогала маме. Значит я была пока не нужна, можно и отдохнуть, совсем что-то замоталась.
– Смотри, как ноги выгибает, – обратилась вдруг к Тёть Тане мама и оба взгляда уставились на мои коленки. Звонкий хохот оглушил квартиру, что даже я звонко залилась с ними.
– Ну, надо же, какая гибкая! – одобряюще произнесла тётя Таня. Мои ноги специально выгнулись ещё сильнее, но уже никто не стал смотреть. Скоро это наскучило, и я направилась выгибаться в зал, болтая в руке чистенькой толкушкой.
– Света, Свет, оставь дверь открытой, жарищЕ! – мимоходом сказала мама моей крёстной, входящей в квартиру. Та настежь открыла дверь в наш общий дворик. Февраль, 27 число – светило солнце, ни намека на снег. Тогда для меня это было дело привычное. Снег – экзотика!