Город на крови. Максим Городничев
халаты, оба накинули ритуальное тряпье поверх курток. Швецов заведовал моргом, или его частью, предназначенной для исследования тел. С ним никто не любил работать, все знали, что он со странностями, и дело свое любит. Мертвых любит больше, чем живых, есть над чем задуматься.
Милиционеры прошли в металлическую двустворчатую дверь и оказались в прохладном коридоре с грязными стенами и низким потолком. Все сразу встало на свои места. В конце коридора еще одна дверь – с иллюминатором, как в батискафе. Марат толкнул шмат железа, перегородивший дорогу, входя в обширное помещение. Справа стена, сегментированная ящиками с табличками, как в библиотеке. Слева рабочая часть: потянулся ряд железных шкафчиков, обшарпанных и помятых. Наверное, с инструментами. Там же, в самом уголке, сиротливо приютился стол, явно списанный и побывавший в более веселом месте. К столешнице приткнулось облезлое кожаное кресло, сейчас оно пустовало.
Семеныч глянул в зеркальце, криво висевшее на голой стене. Из-под русых волос давно прошедшей молодости пробился безжизненный белый мох. Не только на висках и баках, как год тому, теперь еще и челку снегом замело. И череп голый на затылке, будто гнездо. Для кукушки, наверное. Кожа там посерела, а щеки сплошь пегой щетиной проткнуты. Не там растут волосы, сползли с головы на лицо. Мда, старик почти, а чего добился? Ловил урок всю жизнь, а меньше их почему-то не стало. Вытащил шпану из подворотни, но подворотню из шпаны не сумел.
Полковник яростно заелозил рукавом по зеркалу, пытаясь стереть с амальгамы отражение незнакомого мужика.
– Доброй ночи, – громко сказал Марат.
Семеныч проследил за его взглядом, и увидел, как в углу между двух деревянных шкафов что-то закопошилось.
– Здравствуйте, господин Озеров, – патологоанатом приветствовал полковника, появляясь из-за лотков. Он шел с нечитаемым окаменевшим лицом, это передавало его неприязнь к жизни похлеще, чем крик. – И Марат Анатольевич здесь? Чем могу служить?
Опять за свое, не видел труп что ли, зачем глупые вопросы задавать? Швецов был мелким, неопрятным и рыхлым. Лицо бледное, волосы сальные, растрепанные, видно, давно не чесанные.
– Сегодняшнего видели уже? Характеристику бы получить, – сказал полковник.
Швецов расплылся в жутковатой улыбке.
– Ах, это! – воскликнул он с преувеличенным энтузиазмом. – Что тут скажешь… человеческое тело полно проводов, нервов всяких и кровеносные сосудов. Если эти провода обрезать, человек умирает.
– Давайте без философии, – буркнул полкан.
– Тогда приступим к делу! Напомните, вас интересует?..
– Недавно привезли, на срочную экспертизу, – сказал теряющий терпение Семеныч. – Горло у него вскрыто.
Доктор щелкнул пальцами:
– Проверим записи! – он дергано сместился к железным шкафам, открыл дверцу крайнего слева и стал рыться в штабелях регистрационных гроссбухов. Капитану послышалось,