Дом тишины. Орхан Памук
берешь? – повторил я.
– Восемнадцать, – ответил Сердар.
– И кто это из союза направил тебя? Ты такой вспыльчивый, – сказал он.
Я не нашелся что сказать и посмотрел на Мустафу.
– Извините, дяденька, – вмешался Мустафа. – Он еще новенький. С вами не знаком.
– Видно, что новенький. Ребятки, оставьте мне пару штучек.
Он вытащил из кармана двести лир. Наши сразу же согласились с ним, забыв обо мне, они чуть не руку ему целовали. Значит, если ты знаком с кем-то из союза, то, значит, ты здесь – бог и царь… Не брал бы вообще ничего. Я протянул ему два билета. Но он даже не повернулся ко мне, чтобы взять.
– Положи сюда!
Я положил. Хотел что-то сказать, но не смог.
– До свидания, ребятки! – сказал он и, указав на меня бутылкой шампуня, поинтересовался: – Он учится или работает?
– В лицее, на второй год оставили, – сказал Мустафа.
– Чем у тебя отец занимается?
Я молчал.
– Лотерейные билеты продает, – ответил Мустафа.
– Осторожнее с этим маленьким шакалом! – сказал парикмахер. – Слишком вспыльчивый. Ну да ладно, идите.
Наши засмеялись. А я уже решил, что теперь и мне пора что-нибудь вставить, ну, например – не мучай своего помощника, хорошо? – так я и собирался ему сказать, но не сказал. Не глядя на помощника, я вышел на улицу. Сердар с Мустафой смеются, разговаривают, но я вас не слушаю, я ничего не соображаю. А потом Мустафа сказал Сердару:
– Не обращай на него внимания, он вспомнил, как был парикмахером.
– Шакал!
Я ничего не сказал. Моя обязанность – нести эту сумку, а когда придем в нужное место – вытаскивать и давать билеты. Мы здесь вместе, так как нас позвали из Дженнет-хисара и поручили эту работу, но с вами – теми, кто издевается надо мной заодно с лавочником и смеется, повторяя это обидное слово, – мне говорить не о чем. Я молчу. Мы вошли в аптеку, я молчал, в городок пришли – молчал, в бакалее и после нее – у кузнеца, продавца кофе и в кофейне – я тоже молчал и не разговаривал, пока мы не обошли весь рынок. Когда мы вышли из последней лавки, Мустафа засунул руки в карманы.
– Теперь мы заслужили по котлете, – сказал он.
Я промолчал, не стал говорить, что деньги эти нам дают не на котлеты.
– Да, – согласился Сердар. – Теперь-то по порции мы заработали.
Однако, когда мы сели в закусочной, они заказали по две порции. Они собирались съесть по две порции, а я не собирался есть ни одной. Пока мясо готовили, Мустафа вытащил из кармана деньги и сосчитал: семнадцать тысяч лир. Затем он сказал Сердару:
– А этот что сидит с кислым лицом?
– Сердится, что мы его шакалом обозвали, – ответил Сердар.
– Во дурак! – сказал Мустафа.
Но я ничего не слышал, потому что разглядывал календарь на стене. Потом принесли котлеты. Мы поели – они разговаривали,