Огненный дождь. Денис Субботин
приехал!..
И впрямь, дружинники у ворот уже раскрывали тяжёлые, обитые освящённым железом створки, Мирону же положено было встречать князя у крыльца. Почти никогда его служба не доводилась до конца – держать стремя молодому князю было бы оскорблением, он всегда сам, птицей взлетал в седло, сам спускался на твёрдую землю…
В этот раз Лютень въезжал во двор непривычно медленно. Конь, белый Снег, шёл, степенно переставляя тяжёлые копыта. Сам князь выглядел усталым и мрачным – даже обычный румянец со щёк сошёл. Рядом, лишь на полголовы отстав, ехал чужак, одетый как торинг, и тоже молчал.
Так, молча и неспешно они проехали через весь двор остановились у коновязи и князь впервые за долгое время принял помощь Мирона… Зато стремянный хоть раз почувствовал себя действительно нужным.
– Спасибо, Мирон, – тихо сказал князь, даже не улыбнувшись отроку. – Скажи, пусть не рассёдлывают Снега. Он мне сегодня ещё может понадобиться. И ты! И Ратшу найди… ах, он и так здесь!
– Внял, княже, – склонил голову Мирон.
– Радовой где? – спросил князь про брата. – Найдите, пусть в малую брусяницу[8] идёт. Я там ждать его буду… с гостем!
Два или три отрока из тех, что всегда обретались подле коновязи, немедленно бросились искать княжеского брата. Впрочем, почти все в одну сторону: огненно-рыжий Огонёк набольшего воеводы княжества стоял в конюшне, и значит Радовой мог быть только в двух местах: либо на дружинном поле[9] за теремом, либо в девичьей. Скорее первое, но и к девкам Радовой заходил, не забывал.
– Так… – медленно, размышляя, сказал Лютень, вновь бросая косой взгляд на чужака. – Боярина Любослава зовите, ведуна Велибога… Ну, и хватит.
Эти двое обретались за стенами, в такое время – едва ли бодрствуя. Ещё двое отроков, уже конно, вылетели прочь со двора.
Лютень неспешно поднялся на крыльцо, коротким кивком головой велел гостю следовать за собой. И долго вёл по тёмным переходам, пока не остановился перед низкой дверью.
– Заходи! – бросил через плечо и сам вошёл. Устроился в креслице поудобнее, опёрся щекой на кулак.
Гостю сесть предложено не было, да он и не собирался. В руках – длинный, узкий и похоже тяжёлый свёрток.
– Говори, – после того, как ждать надоело, велел Лютень. – Я слушаю тебя!
– Государь Лютень, я – Радан, граф Стан и посол императора Теодора.
– Вижу, что посол, – хмыкнул Лютень. – Кто ж ещё на трёх боевых галерах, да без груза достойного, да под самый под торг прибудет? И не стал бы посол Николас нижестоящему свои собственные покои уступать. Так что от меня хочет мой побратим Теодор?
– Он кланяется тебе как другу и брату и просит принять это. В дар!
Как раз в это время дверка вновь приоткрылась и внутрь вошли Радовой и Любослав.
– Я там велел воев поставить, – сообщил Радовой, почти как две капли похожий на старшего брата обличьем, разве только более крупный и голосом похожий на боевой рог. – Чтоб, значит, не мешали.
– Твоё