Нам бы день продержаться…. Михаил Поляков
есть доктор, медикаменты и нормальный мини-госпиталь для моего исповедующегося второй раз старшего офицера?
– Ну, не сразу, – говорю я в ответ, но понимаю, что формально он прав. Ведь если он ехал на проверку, то наверняка с документами, в нормальном военном обмундировании. В кепке, в конце концов. А у них с водителем даже ремней при себе не было. Куртки рваные и извазюканные, штаны да старые берцы с носками, трусами и майками.
– Ты молодой еще, лейтенант. Добрый. Ты никому не верь, слышишь? – тихо говорит мой собеседник. – Только себе.
– А вам? – стреляю вопросом, вполне проснувшись от таких откровений.
– Плохо мне, Олег. Мы в плен попали к местным, когда мимо Арчабиля хотели проскочить пешком. «Уазик» уткнулся после взрыва. Сам понимаешь – электромагнитный импульс, и все – нет нашего «уазика». А у нас только четыре ПМ. И то у офицеров, что со мной ехали. – Я молчу и слушаю, майор спешит рассказать мне все, пока его опять не выбросит в забвение спасительная потеря сознания. – А эти успели нашу заставу пограбить. Они ж прямого подчинения. У них никто «Тревогу» не объявлял. Почти всех их там завалило. На заставе занятия шли. Она ж показательная, именная… была. Только старшина у них ушлый оказался. Каким-то путем уговорил начальника заставы десять человек с занятий снять и отдать ему на чистку овощного склада. Ну, сам знаешь, овощной склад, почти как у тебя – погреб бетонный с лазом. Они туда как раз и залезли, когда долбануло. Засыпало их. Попытались самооткопаться – не получается. Сверху что-то тяжелое прилетело. Слышат, кто-то шарится наверху. А местные к этому времени разобрали обломки рухнувшего здания. Добрались до оружейки. Добили тех, кто еще дышал под обломками. А тут крики снизу. Они спросили, кто и что. Наши ответили, как ни в чем не бывало, думали, что свои. Завал наверху растащили, а когда наши начали вылезать, то по одному всех и повязали. Избили и заставили растаскивать загромождение, которое закрыло вход в склад АТВ. Он у них не как у тебя – в отдельной постройке. А в железобетонном схроне под основным зданием заставы, которое и обвалилось. Местные это были. Их там человек пятьдесят, не больше, этих досов [23]. И то оружие, что в пирамидах стояло и в сейфе у дежурного по заставе, они тут же прихватили. Ну, еще двустволки, мелкашки. – Майор остановился и перевел дух, устал он, но продолжил: – Моих всех положили, кроме водилы. Нас отлупили. И сунули, не разобравшись, к вашим пограничникам. За три часа, что я с ними был, они мне это дело и рассказали. А потом приехал «уазик» и недалеко от нас остановился. Я водиле своему моргнул, успел одного охранника положить и автомат отобрать. А дальше двинули напролом. Хуже-то не будет. Пока гнали по КСП, отстреливался, как мог. Их второй «уазик» заткнулся перед последним поворотом. А у нас задние скаты в решето порвало. Если бы не ты, лейтенант, с меня б кожу сейчас сдирали бы. А пленным они отомстят. Однозначно на них злобу выместят за то, что мы удрали, а вы их надсмотрщиков положили в пыль на дозорке.
– А вы мне это зачем рассказываете? – Я уже понял,
Дос – кличка местных аборигенов на сленге.