Старосветские убийцы. Валерий Введенский
участвуете? Или я могу Анджея сразу поцеловать, без поединка?
– Участвую, – буркнул князь. – Гришка, ставь яблоко.
– Чтоб еще интересней, яблоко на моей голове будет! – Настя взяла из поднесенной корзины фрукт и пошла к вазе.
Внезапную тишину нарушил Рухнов:
– Анастасия Романовна, что вы делаете? Промахнуться может самый лучший стрелок!
Девушка не обернулась, лишь пожала плечами. Подойдя к вазе, положила яблоко на шляпку и встала к публике лицом. Шулявский снова стрелял первым. Опять осмотрел пистолет, долго гладил, даже что-то шепнул, а потом, мельком взглянув на мишень, вскинул и тотчас выстрелил. Кто-то из женщин, не выдержав напряжения, вскрикнул, но затем все увидели, что Настя стоит живая и без яблока. Все зааплодировали.
Гришка принес второе яблоко. Оно оказалось больше первого, и Настя выкинула его в траву, приказав принести точно такое же. Генерал взглянул на княгиню Северскую. Она кусала губы, но князя не отговаривала. Василий Васильевич взял пистолет и принялся целиться, рука у него дрожала. Настя глядела на него с усмешкой.
Выстрел, хотя его все ждали, прозвучал неожиданно. В яблоко Северский не попал. Тоннеру показалось, что князь намеренно целился выше. Улыбающаяся Настя прошла мимо застывшего после выстрела князя и нежно поцеловала в губы Шулявского, после чего сделала княгине Елизавете издевательски глубокий книксен. Та не растерялась, ответила таким же.
Глава пятая
Тоннер, с детства понимавший толк в сладостях (родители держали модную в Петербурге кондитерскую), был приятно поражен поданными к чаю пирожными. С удовольствием уплетал и выпеченные колечками меренги, воздушную сладость которых оттеняло фисташковое мороженое, и ананасовый желей. Тонкий вкус заморского плода полностью потерял характерную терпкость, и доктор решил посоветовать родителям добавить сие угощение в меню заведения.
Вера Алексеевна, подробно расспросив, интерес к Тоннеру утратила. Да, его отец – французский дворянин. Но поместье в кармане не привезешь. Продав небольшое количество семейных драгоценностей, Анри де Тоннэ открыл свое дело в России. Но кроме Ильи, завел еще четверых детей, так что наследником доктор был небогатым. А мать и вовсе не дворянка! Старший Тоннер женился по любви на девушке из Немецкой слободы.
Ольгу Митрофановну Суховскую сии подробности, торопливо сообщенные на ушко, ни капельки не смутили. Чокаясь с Тоннером, необъятная помещица заговорщически сказала:
– Я хочу поговорить с вами, как с доктором.
– К вашим услугам, сударыня!
– Не здесь и не сейчас, – томно прошептала Суховская. – Тут людно, а с доктором надобно говорить интимно, как на исповеди.
– Разумеется, Ольга Митрофановна, иначе врач не сумеет помочь, – уныло согласился Тоннер.
Исповедь настигла бы доктора намного раньше, но во время перерыва у Суховской случилось неотложное дело. Небольшой, но очень плодородный луг находился как раз на границе ее поместья и угодий Горлыбина и не первый десяток лет служил яблоком раздора.